Никитины мы и наши дети. Мы и наши дети
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Борис Никитин, Лена Никитина
Мы, наши дети и внуки. Том 2. Так мы жили
Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с письменного согласия издательства.
© Б. П. и Л. А. Никитины, текст, 1989
© Б. П. Никитин, фотографии, 1963
© Я. Позина, оформление, 2014
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2015
© ООО «Издательский дом Самокат», 2015
© Защита прав и интересов ИД «Самокат»: ООО «Юридическое агентство «Копирайт» www.juragent.ru
* * *
Нашим папе и маме
Домашние дети и школа жизни
(от редактора)
Семья Никитиных была одновременно и новаторской, и патриархальной: несколько поколений под одной крышей, тесные родственные связи, семейные традиции.
«В этом доме вроде бы можно всё. Привязать раскладушку к самому потолку и раскачиваться на ней, играя в космический полет. Устраивать взрывы в химической лаборатории. Но, как в старых крестьянских семьях, слово матери здесь закон для всех. И когда папа работает, ему не положено мешать». В. Хилтунен (Культура и жизнь. № 7. 1979).
Чтение на ночь вслух, совместные праздники, сама атмосфера – все это сформировало детей по-особому. Ни яслей, ни сада в их жизни не было. Благодаря уникальной системе раннего развития они были подготовлены к школе гораздо лучше сверстников.
Однако тут их ждало испытание. Привычный домашний мир сильно отличался от «естественной среды». Они ощущали себя «белыми воронами» и переживали это болезненно.
Никитиных упрекали в том, что они не социализировали своих детей. Но что это означало – «социализировать»?
Условия, которые поначалу предлагала им жизнь, были близки к экстремальным. Щитовой домик без удобств, с колонкой на улице и печным отоплением; минимальная помощь со стороны государства; низкие зарплаты и нехватка времени. В подобных обстоятельствах большинство родителей вынуждены были своих детей «пристраивать» в ясли и сады. Никитины этого не сделали. Между тем в садах готовили к школе, где главным инструментом воспитания был октябрятско-пионерско-комсомольский конвейер, с приоритетом общественного над личным, подавлением инициативы, вниманием к формальной стороне в ущерб содержанию и т. д. В целом это воспитывало такие качества личности, как приспособленчество, психология двойных стандартов, низкая эмпатия и др. Вспомним школьников из фильма по книге В. Железникова «Чучело»: «Мы детки в клетке – вот мы кто!» Разумеется, везде и всегда попадались прекрасные педагоги. Но их усилия тонули в общих тенденциях сложившейся системы нивелировки, усреднения и подмены ориентиров.
А Борис Павлович и Лена Алексеевна с младенчества приучали своих детей к самостоятельности мышления и поступка, поощряли инициативность и самобытность: свойства, которые как раз нежелательно демонстрировать в среде, где главное – «не высовываться», а выражение «слишком умный» несет негативную нагрузку.
Модели поведения и коммуникации, к которым дети Никитиных привыкли дома, в школе не всегда работали. Для того чтобы «социализировать» их по принятым образцам, им надо было с детства прививать совсем другие ценности. Родители просто не «задубили им шкуру» в достаточной мере.
Прочитав эту книгу, вы сами попробуете решить: правы ли были они?
Об опыте Никитиных
Предисловие академика Николая Амосова к книге «Мы и наши дети», 1979 год
Н. М. Амосов (1913–2002) – кардиолог, хирург, академик АН УССР, новатор в области медицины. Одних из тех, кто с сочувствием отнесся к идеям Никитиных и помог им своим заступничеством.
На протяжении ряда лет супруги Никитины привлекают внимание людей, интересующихся воспитанием. Они не только высказали идеи о значении ранней тренировки ума и тела, но и провели их в жизнь в своей многодетной семье. Их публикации в широкой прессе лет этак двадцать назад о первых двух детях вызвали целую бурю. Высказывались сомнения и даже возмущение. Приезжали комиссии медиков и педагогов. Одни утверждали, что Никитины калечат детей, что метод нужно осудить. Другие, наоборот, восхищались и рекомендовали широкое распространение их системы воспитания. А между тем шли годы, росла семья, росли дети. И Никитины продолжали воспитывать их в том же духе, ничуть не разочаровываясь в результатах. Опыт накапливался, замалчивать его стало трудно. Снова появились робкие публикации.
Вопросы воспитания интересуют меня давно, и не только в теоретическом, но и в практическом плане: насколько вообще воспитуем человек, в какие сроки, ценой каких усилий, каково значение наследственности? Уникальный опыт Никитиных имеет прямое отношение к проблеме формирования личности. Именно поэтому я поехал к ним в Болшево, чтобы самому посмотреть ребят. Оказалось, что всё – правда.
Был конец октября, падал снежок, Борис Павлович встретил меня на перроне вокзала с несколькими ребятами. Одеты они были по-летнему, но не выглядели озябшими. Я пробыл в гостях день и выяснил все, что хотел. Конечно, за это время нельзя проникнуть в душу ребят, но впечатление осталось.
Прежде всего я посмотрел детей по-врачебному: все они оказались очень тощими, очень сильными и, несомненно, здоровыми. Врачи, которые их «браковали» раньше, привыкли оценивать меру здоровья по толщине подкожной жировой клетчатки, а не по «резервам мощности» сердца, легких, мускулатуры. С резервами ловкости и силы было более чем благополучно – не мальчишки, а юные Тарзаны.
Второе впечатление: свобода, самостоятельность и независимость личности. В семье нет даже тени муштры, строгого режима, расписания. Да и как его провести, когда семеро детей и родители работают, когда, кроме того, бюджет составлял в то время около тридцати рублей на члена семьи в месяц. Во всем чувствовался коллектив, одна семья в самом высоком значении слова. Конечно, я не мог выяснить особенностей личности каждого из детей, их взглядов, убеждений, но одно приятно поражало: шкала моральных ценностей начиналась не с вещей и престижа, а с труда, доброты и сопереживания близким и товарищам.
Наиболее спорным является вопрос о развитии интеллекта. Скажу прямо, я не нашел в семье юных интеллектуалов и эрудитов. Я увидел очень сообразительных «решателей проблем» со свободным и изобретательным мышлением, с хорошо развитым языком. Да, они обгоняли своих сверстников по школьным программам кто на два, а кто на четыре года. Я видел их школьные тетради, дневники, пытался вникнуть в трудности их отношений с учителями. Увы, многие учителя, как и врачи, мыслят слишком шаблонно, чтобы оценить этих необычных ребятишек. Не все меня убедило в части школьных занятий: так ли уж необходимо кончать школу в двенадцать лет, но несомненно, что для таких ребят нужны особые программы, иначе мозг детренируется на «манной каше» рутинной школьной программы, рассчитанной на сугубо средних учеников. Однако перескакивание через класс далеко не так безобидно и связано с психологическими опасностями, которые еще требуется уяснить.
Борис Павлович выдвинул закон, вернее, явление, которое он называет НУВЭРСом1
НУВЭРС – необратимое угасание возможностей эффективного развития способностей. Так сформулировал это явление Б. П. Никитин. Интересно, что профессор И. А. Аршавский расшифровывал несколько иначе: «НУВЕРС – необратимое угасание возможностей естественных резервных систем».
И которое касается развития умственных способностей. Его идея выглядит очень заманчивой: по его взглядам, всех людей можно сделать очень умными, если их очень рано и не так, как сейчас принято, а целенаправленно начать обучать.
Никитин не одинок в вопросе высокой эффективности раннего обучения. Имеется большая литература, с которой я более или менее знаком. Но несомненно, что уровень интеллекта ребенка можно повысить путем раннего обучения. Энтузиасты утверждают, что, занимаясь в дошкольном периоде, можно всех детей приблизить к уровню отличников или хотя бы «хорошистов». Видимо, так и есть. Но превратятся ли школьные отличники в талантливых специалистов – вот это еще не доказано. Нет достаточных материалов. Возможно, что гены влияют на «пределы интеллекта» и даже раннее обучение не может существенно повысить эти пределы, – не знаю. Но все равно я убежден, что правильно поставленная работа с дошкольниками может существенно повысить интеллектуальный потенциал целого народа.
Образование – это тренировка ума, воспитание – это формирование чувств и убеждений, движущих поведением человека. Именно они определяют гражданина. Трудно сказать, что важнее: воспитание или образование, но ясно, что эти факторы связаны. Образование само по себе не создает благородного человека, но повышает возможность привить идеал, поскольку расширяет воспитательные каналы, через которые действуют искусство и наука.
Система воспитания в семье Никитиных построена на прививании чувства солидарности и любви к труду, что является, видимо, главным условием формирования нравственности, и в этом отношении значение опыта Никитиных в воспитательном плане исключительно велико.
Книга Никитиных дает представление не только о методике их занятий с детьми, о физическом развитии детей и укреплении их здоровья, но и об отношениях в семье, о способах социализации детей. Авторы не скрывают своих трудностей и ошибок, рассказывают о путях их преодоления. Книга в целом не носит характера нравоучения и назидания, авторы не призывают делать так, как делают они, но именно это заставляет читателя соотносить их опыт со своим, размышлять, анализировать. Это полезно не только родителям, но и специалистам, занимающимся теорией и практикой воспитания.
Часть первая
Так мы жили. «Мы и наши дети», 1979 год
Наша семья
В каждой семье есть свои особенности, обычаи, традиции, свой уклад жизни. И у нас он свой.
Это обнаруживается прямо с порога: в тесноватой прихожей целая стена занята одной обувью. Немудрено: у нас трое взрослых, семеро детей.
Направо большая светлая комната, но что тут творится! Верстаки и инструменты всех размеров, лаки, краски, химические реактивы, моторы, машины, проволока, фанера, уйма разных железок, деревяшек. На стенах свободного места нет, даже с потолка свешиваются какие-то, разумеется, очень нужные вещи. Иногда не выдерживаешь, в сердцах скажешь своим «мастерам»: «Дождетесь – половину выкинем на свалку, ведь скоро пройти невозможно будет!» Но, поостынув, рассмеешься: дело житейское – на то, в конце концов, и мастерская.
Кухня, она же столовая, соединена большим проемом с соседней комнатой, в которой много книг, магнитофон, радиола, полки с рукоделием, стол, заваленный рукописями и письмами. Здесь у нас что-то вроде кают-компании. При «камбузе» она находится потому, что здесь чаще всего бывает мама. Здесь решаются сообща все семейные проблемы, и здесь засиживаемся допоздна с разговорами, которые никак нельзя отложить на завтра.
А в нашей спортивной комнате надо быть осторожнее: с каната из-под потолка кто-нибудь может спрыгнуть. На кольцах можно раскачиваться от стены до стены, а на матраце – кувыркаться сколько хочешь. Два турника, лесенка, гири, обручи, мешочки с галькой, целый угол деревянных кирпичей и несколько полок с куклами, игрушечными зверятами, конструкторами, играми. А над дверью из каркаса старой раскладушки сделано «гнездышко», куда набиваются не только наши «птенцы», но и соседские. Полстены внизу – коричневый линолеум, а по нему мелом – рожицы, солнышко, цветы и разные каляки-закаляки – всё, что подскажут желание и фантазия.
В «кунацкой» – так мы называем гостиную (от кавказского «кунак» – друг) – телевизор, пианино, круглый стол, низкие кресла, полки с книгами. Ничего необычного, кажется, здесь нет. Но поролоновые подушки с кресел могут перекочевать вместе со стульями в «спортивную» в качестве строительного материала для «дворцов», «космических кораблей» и прочих сооружений. Тут же собраны наши «развивающие игры» – предмет особых папиных забот. Они находятся здесь, потому что наши многочисленные гости очень интересуются ими: срисовывают, копируют, осваивают их методику, а потом увлекаются и просто начинают тут же играть со своими малышами.
Спальни у нас наверху, в трех маленьких комнатках мансарды. Тут же полки для белья, шкаф, столик для швейной машины, где, конечно, всегда лежит что-то недошитое, недочиненное, недоглаженное…
Из «спортивной» дверь в комнату дедушки – единственную комнату, неприкосновенную для ребят. Только самая младшая, шестилетняя Любаша, там частый гость – она дедушкина любимица. А остальные кто где: кто сидит, уткнувшись в книгу, кто делает что-то в мастерской, кто домывает посуду в кухне, кто пытается освоить новое упражнение на кольцах. Бывает, в игре собираются все вместе. Тогда дом ходит ходуном от топота, смеха, шума и крика: ничего не поделаешь – бывают и конфликты, которые не всегда удается разрешить мирным путем.
Но если вместе сядем у телевизора, получается маленький зрительный зал с партером, амфитеатром и даже ложей – это кто-нибудь из малышей устраивается к папе или маме на колени. В доме тишина. И как хорошо смотрится и переживается вместе!
Предсказания не сбываютсяБыло время, когда нас пугали: дети ваши «из болезней не будут вылезать», и «руки-ноги они обязательно себе переломают», и «в школе им будет трудно учиться», и «вырастут они недисциплинированными», и «на шею вам скоро сядут», и т. д., и т. п. И всё из-за того, что слишком уж странными, непривычными казались многим наши методы воспитания, наш образ жизни.
Зачем все эти спортснаряды и таблицы в комнате? Зачем читать в три года? Зачем босиком по снегу? Зачем все эти фокусы? Вы искалечите детям жизнь!
Шли годы, дети подрастали один за другим, а страшные прогнозы не сбывались. Болели они редко, простуды им вовсе были не страшны, а инфекционные болезни они переносили легко, чаще всего без лечебных процедур и лекарств. Годам к трем они становились крепкими, сильными и ловкими, даже разбитого носа мы у них не видели, а вывихов или переломов ни у кого из них не было ни разу за все восемнадцать прошедших лет.
И в школе им учиться совсем не трудно: за домашними заданиями не засиживаются, а учатся в основном на «четыре» и «пять». Школу кончают раньше срока на год-два-три – «перескакивая» через классы. И никаких хлопот не доставляют нам с поступлением в средние или высшие учебные заведения: ни особых условий, ни протекций, ни репетиторов, как и должно быть.
От работы не бегут: старший уже в 14 лет летом работал почтальоном, а в 16 лет был принят на должность техника в лабораторию и проработал два года, получив перед поступлением в институт четвертый разряд регулировщика радиоэлектронной аппаратуры. И чем старше становятся наши ребята, тем чаще мы слышим похвалы в их адрес: «Хорошие у вас помощники растут». Да, косые взгляды сменяются теперь доброжелательными улыбками, а недоумение и раздражение – интересом. Письма, гости, встречи, лекции – и уйма самых разных вопросов и просьб:
– Расскажите, как и чем вы занимаетесь с детьми… Покажите свои игры, учебные пособия, мастерскую, спортивные снаряды… Напишите о том, как вы обращаетесь с новорожденным… Пожалуйста, о закаливании!.. И о своих ошибках не забудьте, чтобы их не повторить нам…
И, среди других, обязательный вопрос:
– А откуда вы все это взяли? Как не побоялись воспитывать детей так необычно?
Как мы начиналиИногда считают, что мы всё обдумали заранее, наметили, так сказать, план действий, а потом уж стали его осуществлять в жизни. Ну и наделали бы мы беды, если бы так случилось, – мало ли ломается ребячьих судеб из-за тщеславных замыслов их родителей и педантичного проведения их в жизнь. Да, многое в нашей жизни сложилось иначе, чем у других, и все это не само собой, а по нашей доброй воле, и тоже, конечно, не без тайных надежд на это самое-самое… – кто из родителей этим не переболел?! Но никаких заранее намеченных планов у нас и быть не могло по той простой причине, что мы оба о дошкольном детстве представление имели довольно примитивное, а о младенческом возрасте вообще ничего почти не знали.
Мы, конечно, могли обложиться учебниками, популярными брошюрами, учеными трудами и, проштудировав их, отобрать, наметить и т. д. Но тогда, к счастью, это оказалось нам не под силу: загруженность работой, неблагоустроенное жилье, бытовые заботы отнимали все время. Мы добрались до книг всерьез лишь тогда, когда у нас было уже двое сыновей, четыре или пять исписанных толстых тетрадей с результатами наблюдений за ними и уйма самых житейских, а не теоретических проблем.
Признаемся и еще в одном нашем «грехе»: мы сами по себе люди не очень организованные и к планам тяготения не испытываем. И в данном случае это оказалось полезным: нам не понадобилось подгонять жизнь под свои намерения и установки. Так мы убереглись от одной крайности в воспитательном деле – излишне жесткого руководства этим сложным и тонким процессом. А другая крайность – равнодушие – нам не грозила: мы оба задолго до знакомства друг с другом увлекались проблемами воспитания. Мы и встретились-то (вот судьба!) на совещании, посвященном «Программе воспитательной работы в школе». Случай усадил нас рядом, но разговорились мы уже не случайно: оба жили учениками, школой и ее многочисленными бедами, оба мечтали о преобразованиях в школьном деле, много думали об этом. Мы начинали свою семейную жизнь единомышленниками – это и послужило основой для всего, что было дальше. Конечно, впрямую школьные проблемы с заботами о новорожденном не связывались. Это лишь потом мы обнаружили между ними самую тесную связь, а тогда и не догадывались об этом. Зато твердо знали, что в школу дети уже приходят очень разные по уровню развития и от этого зависит их дальнейшая школьная жизнь. Значит, много надо сделать до школы. Но не с пеленок же начинать!
Когда родился наш первенец, мы просто радовались ему и любили каждую свободную минутку быть с ним: играть, разговаривать, смотреть на него и удивляться всему. Он чихнул! Он нахмурился! Он улыбнулся! Кому из родителей не знакомо это ощущение чуда, имя которому – Мой Ребенок!
Но вскоре к этой родительской радости прибавилось любопытство. Почему он плачет по-разному? Почему он напружинивается, когда берешь его прохладными руками? Почему он сопротивляется надеванию чепчиков? И так далее, и тому подобное… А сынишка рос, и вопросов этих всё прибавлялось. Мы стали записывать свои наблюдения и одновременно предоставляли малышу все больше свободы действий, дали ему возможность самому определять, например, сколько ему есть, когда спать, как долго гулять, – словом, во многом доверились природе. И наблюдали и записывали всё, что казалось нам наиболее интересным. А потом сопоставляли записанное с тем, что к тому времени удалось уже прочитать, и обнаруживали интереснейшие вещи: малыш, оказывается, мог гораздо больше, чем об этом было написано в популярной литературе.
Это поразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родился еще сын, мы с самого начала пробовали обращаться с ним так, как научил нас его старший братик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за них своими крошечными пальчиками, и в первую же неделю он мог висеть на них несколько секунд. С первого месяца стали его держать над горшочком, избавили его от всяких платков и чепчиков и разрешили ему лежать голеньким сколько захочет.
Споры, ссоры…Первыми, кто был возмущен таким «варварским» отношением к ребенку, были, конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видеть спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши были веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мы настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие на улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросали нам в спину:
– Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?
Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, но реплик от этого не убавилось:
– Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а отец хоть бы шаг поубавил.
– Ушки, ушки-то ему прикройте – застудите!
– Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь – напечет ведь.
Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малыша и в своих действиях исходить прежде всего из этого. Вот здесь мы и допустили первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегда обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаны градом новых замечаний, наставлений, упреков.
А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодовалому Алеше кубики с буквами. Ну, буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, но кубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяца через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он уже знал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первое слово.
Для самого Алеши это было как будто так и надо, но для нас стало целым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же в остальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и с физическим развитием малышей, с овладением различными движениями и даже с укреплением их здоровья. Это были чаще всего чисто интуитивные попытки разобраться в возможностях малыша. Мы ведь не знали, что ему по силам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакого давления, никакого обязательного урока, но и не сдерживали, если ему самому хочется. Удалось что-то малышу – мы рады, не получилось – значит, пока отложим.
Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали, сами топили печи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйственных дел. А дети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и он требует себе молоток. Мама подметает пол – он тянется к щетке или венику. Вот тут-то мы, кажется, сделали еще один правильный шаг: впустили детей в мир взрослых хлопот и занятий, постарались дать им большой простор для собственной их деятельности.
Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком, веничком и многими другими инструментами, но и дали возможность малышам самостоятельно постигать свойства вещей и явлений. Даже опасные вещи (спички, булавки, иголки, ножницы и т. п.) мы не прятали, а знакомили детей с ними. Малыши рано узнали, что утюг горячий, иголка острая, спички могут обжечь, а нож – порезать пальчик. Сначала нами руководило лишь желание, чтобы занятый делом малыш не лез на руки, не приставал, не мешал работать, но при этом сам был бы осторожен – ведь следить за детьми, не спуская глаз, нам было совершенно некогда, мы оба работали. И только значительно позже мы поняли, какие большие возможности для развития получают дети при таком самостоятельном исследовании окружающего мира.
Со временем у Алеши и Антона появились целые наборы столярных и слесарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные, пластилин и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно вошли в мир малышей буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв, карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни из кубиков, но и свободно плавали в этом «азбучно-цифровом» море, писали буквы и не подозревали, что это «абстракции». И мы не делали разницы между вещами, числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежь яблоко на ЧЕТЫРЕ части…
Азбука и счет, опущенные с высот «возрастной недоступности» и вошедшие в ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваются столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова «ложка», «хлеб», «дай» и «молоко». В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многих сотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?!
Но снова мы слышали:
– Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаете методики, вы не специалисты, вы изуродуете детей!
Мать и отец семерых детей рассказывают об опыте физического, интеллектуального и нравственного воспитания в своей семье. Этот опыт, сложившийся в 60-70-х гг. XX в., вначале очень многим казался необычным и рискованным, а затем получил широкое признание и у нас в стране, и за рубежом. О том, выдержал ли он проверку временем, - судить читателю.
Книга рассчитана на родителей, как молодых, так и опытных, а также бабушек и дедушек, воспитателей яслей и детских садов и всех, кто интересуется педагогикой.
За последнее время наше семейство просто истерзали. Стало еще меньше моментов собственной жизни, не наблюдаемой кем-то со стороны. Приезжающие перестали спрашивать разрешения не фотографирование, записи, съемку, и их отношение к нам почти целиком вошло в форму отношений зрителей к экспонатам. Стены нашего дома стали прозрачными, и мы сами стали как бы полупрозрачны – ощущение наблюдаемой породы ценных рыб.
Вот в это-то время и готовилась к печати эта книга.
Собственно, это не одна, а несколько книг, и каждая из них имеет самостоятельный взгляд на одни и те же вещи. Собранные вместе и никак не подработанные для своего соседства специально, они оказались просто подробно записанной историей приобретения человеческого опыта – опыта решения проблем, последовательно возникавших в семейной жизни, жизни с детьми.
Они были написаны в разное время. Основу первой, «Правы ли мы?», составили непосредственно дневники Б. П. и Л. А., которые велись ими с первых дней жизни каждого из нас. 1962 год, детей всего двое, все еще почти безоблачно. Эта книга и есть лепет «новорожденных» родителей, которым все – открытие, все – радостно, нет никаких задних или далеко идущих – утилитарных – мыслей. О своих открытиях хочется немедленно рассказать и перевернуть таким образом весь мир.
Мир не перевернулся, но с профессионально озабоченным окружением (педагогами и медиками) первые жесткие столкновения произошли. Вокруг имени Никитиных возник некоторый ажиотаж, подогреваемый любопытством журналистов и почти детским упорством самих Б. П. и Л. А. Было трудно с самого начала понять, что общественно ценного можно извлечь из этого странного явления, а самим Б. П. и Л. А. разобраться было еще сложней.
Я хорошо помню, что, когда была еще воспитуемым – по возрасту – существом, слова «воспитание» в домашнем обиходе не существовало. Оно входило в ряд неких абстрактных понятий, которыми оперировали другие люди (не мы), объясняя то, что происходило в нашей семье: «педагогика», «эксперимент», «закаливание», «разносторонний», «родители», «многодетность», «умственное развитие» и т. п. Действующая помимо нас совокупность полупонятных терминов была как бы невеселой поверхностью бурно живущего своей суматошной жизнью дома – той его стороною, которой ему пришлось открыться наружу.
Другими словами, было нечто, называемое «воспитанием детей в семье Никитиных», и была еще наша собственная жизнь, полная совсем других проблем – не тех, которые с таким пылом решались за нас кем-то. И она, наша жизнь, настолько обросла легендами, что мы и сами подчас не можем разобраться, что было на самом деле, а что нет. Некий миф о семье Никитиных живет отдельно от нас.
Книги самих Б. П. и Л. А. – нечто среднее между тем, что есть на самом деле, и тем, что пишут. Других слов для обозначения того, что в нашем доме происходит, и они не смогли найти. Однако они пользуются достоверными сведениями, внимательно слушают мнения «жертв эксперимента», то есть наши, и за точку отсчета всегда принимают главное: насколько их способы решения реально существующих проблем применимы в других условиях, в других семьях. На мой взгляд, многие из этих решений приближаются к оптимуму, то есть универсальны, либо указывают верное направление поиска. Есть и просто бесценные, проверенные практикой сведения (глава «Что мы узнали»), которые в свое время были вытеснены из жизни псевдонаучными утверждениями и рекомендациями.
Мы и не подозревали, что были для своих родителей источниками столь ценной информации. С детства мы помимо воли втягивались в тот круговорот тем, разговоров, отношений с людьми, которые назывались в нашей семье уничижительным термином «никитинство». Нас тошнило от слов «раннее развитие». А поскольку каждый начинал выяснять собственные отношения с миром и обществом уже лет с десяти, не прекращались наши конфликты с Б. П. и Л. А. из-за поразительных несоответствий между «никитинством» и реальной семейной жизнью. Более того, как раз потому, что эти понятия относились к разным логическим и ассоциативным рядам, я в свое время была глубоко убеждена, что воспитывают-то нас как раз неправильно. Мы не скоро поняли, что речь шла об одном и том же.
Однако в конце концов все семеро детей выросли и заново начали решать те же вопросы, теперь с точки зрения собственного родительства. Как и следовало ожидать, под этим углом многое стало выглядеть иначе.
Оказалось, что абсолютное здоровье, самостоятельное постижение окружающего мира одновременно с полной уверенностью в своей защищенности, существование широкого спектра возможностей для каждого из нас, свободный их выбор, радость от жизни рядом взрослых и детей – то, в чем мы росли, чем дышали, что считали само собой разумеющимся – относятся к реальностям только нашей семейной жизни. Большинство же родителей и детей о них просто не подозревает, хотя именно эти невероятно важные вещи не особенны, не уникальны, а повторимы.
И нам ничего не оставалось делать, кроме как начать распространение информации по «семейному опыту» уже вполне сознательно – нам особенно доверяют, поскольку мы считаемся вроде как первоисточниками. Единственное, чему мы сопротивляемся, как и в давнюю эпоху нашего общего детства, – это процессу превращения нашего прекрасного единственного дома в полумузей-полуаквариум, потому что общественным достоянием должна стать, уж конечно, не наша семья как таковая. Смею вас уверить, у нас имеется куча неразрешимых семейных проблем, и в качестве образца мы никуда не годимся.
Но существует опыт жизни с детьми в семье. Главная его ценность состоит, как мне кажется, в том, что из каждой проблемной ситуации Б. П. и Л. А. пытались найти выход САМОСТОЯТЕЛЬНО и на самом высоком уровне отношений: ЧЕЛОВЕК – ЧЕЛОВЕК, ЧЕЛОВЕК – МИР. При этом они наблюдали, вслушивались и пробовали, не перекладывая ответственности за свои решения на других. Они попытались избежать того распространенного варианта, когда вместо интуиции, любви, сознательности действуют самолюбие, тупое следование чужому опыту или столь же тупое его отрицание.
Естественно, что все их конкретные решения конкретных ситуаций сложились в некоторую систему, суть которой – отказ от ложных или неверно понимаемых принципов и традиций, возвращение к ЕСТЕСТВЕННОСТИ в воспитании человека. И это тоже вполне повторимо.
Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с письменного согласия издательства.
© Б.П. и Л. А. Никитины, текст, 1963
© Б. П. Никитин, фотографии, 1963
© Я. Позина, оформление, 2014
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2015
© ООО «Издательский дом «Самокат», 2015
* * *
Нашим папе и маме
Мы и наши родители
Вот книга. Первый раз она выходит в свет без участия авторов.
Первый раз ее подготовили к печати, в общем-то, ее персонажи. Мы, выросшие дети Бориса Павловича и Лены Алексеевны Никитиных, перечитывали и проживали всё заново, рылись на книжных полках и в рукописях, пересматривали фотографии, созванивались, переписывались, спорили, засиживались ночами…
Она нам кажется живой. Будто бы из этого абзаца топают босые пяточки, а отсюда слышен звук папиной пишущей машинки или стрекочет мамина швейная. А вот мама читает нам вечером вслух у настольной лампы, мы пригрелись в своих, шитых ею же спальных мешках и завороженно слушаем ее голос. А вот мы бежим наперегонки с папой по зеленому двору – и кто-то из младших держится за папин палец…
«Она как лоскутное одеяло». Да и как она могла бы быть другой, если писалась и собиралась нашими родителями всю жизнь? Каждый день приносил столько нового, удивительного! Наш огромный дом всегда кипел событиями, новостями, разговорами, встречами, спорами. Борис Павлович и Лена Алексеевна не стремились сделать всего. Зато каждый день и каждый час они выбирали главное. Сейчас, оглядываясь в свое общее прошлое, мы – постаревшие, помудревшие «дети Никитиных» – видим: они не просто строили дом и большую семью, а создавали наше общее будущее. Здесь всё держится на настоящих, а не мнимых сваях, и главным в жизни оказываются доверие, правда, помощь друг другу, творческий труд, открытия.
Да, им это удавалось: очень многие, входя в наш дом, и сами преображались и заряжались – бесстрашием, жаждой исследования и верой в то, что все трудности преодолимы и что всем семьям с детьми всех возрастов можно жить не только радостно, но и вдохновенно.
«Ненормальные», – говорили о них.
Конечно! Они не жили по норме – каждый из них сумел быть собой. А вместе они смогли почти невозможное – создать посреди тоталитарной государственной системы абсолютно свободное, живое, здоровое и неимоверно притягательное пространство.
И книги Борис Павлович и Лена Алексеевна писали не потому, что хотели славы, денег и прочих мыльных пузырей, – а потому, что сотни и тысячи людей, приходивших в наш дом, просили: расскажите, поделитесь – как вам это удается?
Эта книжка, первая часть которой появилась 50 лет назад, которая дополнялась и переиздавалась десятки раз в нескольких странах в конце XX века, сегодня опять стала другой и новой.
Авторы сумели вложить в нее колоссальный сгусток тех любви и энергии, которыми бурлил наш многомерный дом. Поэтому с течением времени она продолжает меняться: прирастать комментариями и оценками экспертов, откидывать устаревшее, впитывать новое.
Спасибо «Самокату», который заставил нас, Никитиных-младших, посмотреть на многое по-новому, ответить на старые вопросы и задать неожиданные самим себе.
Да, Бориса Павловича и Лены Алексеевны с нами нет. Говорят: уходя, человек уносит свои тайны с собой. А они свои секреты – раздавали, рассказывали, раздаривали всем! И к ним – а теперь и к нам – шли и идут новые открытия и неожиданности. Поэтому – ну как же их нет, наших папы и мамы? Вот они, с нами. Вы же держите эту книжку в руках.
Нас, Никитиных и наших друзей, – очень много! И с каждым годом становится всё больше. С декабря 2011 года работает наш сайт www.nikitiny.ru . Заходите! Будем рады.
Семья Никитиных. 2014 год
К ноябрю 2014 года у Бориса Павловича и Лены Алексеевны Никитиных растут 28 внуков и 6 правнуков.
Книга, которая мне помогла
Книжка Никитиных мне попалась за пару месяцев до рождения первого ребенка. Было это давно, в 90?м году, из литературы про младенцев были советские с уклоном в педиатрию брошюры с таблицами роста и веса и прикормом в граммах да купленный у спекулянтов Спок. Еще глянцевый Станислав Трча, нагло уверявший, что рожать не больно (сам-то, конечно, не пробовал).
Не то чтобы я сильно нервничала – семья у нас вполне благополучная в смысле отношения к детям, выращивание младенца никогда не считалось каторгой. Из поколения в поколение передавались «молочность» и старый уже, весь в дырах, мягкий пуховый платок, в который завертывали младенцев. Он и сейчас у меня хранится, только после моих двух деток там дырок стало уже больше, чем полотна. Да и опыт был: я нянчила в старших классах двоюродных брата и сестру.
Но сложность была в том, что я после выхода замуж оказалась за три тысячи километров от своей семьи, и с ребенком мне предстояло справляться самостоятельно. На дворе – самый конец 90?го: в магазинах пусто, не купить даже детского одеяльца, денег мало, стиральной машины нет (памперсов тоже, но тогда я не знала, что они вообще бывают), в квартире со старыми батареями вечно холодно – словом, мне всё-таки было тревожно. Особенно при взгляде на все эти таблицы и при чтении рекомендаций типа «пеленки необходимо прогладить с двух сторон», «соски тщательно прокипятить», «купать при температуре 32,5 градуса» и прочих распорядков дня и схем пеленания. Не люблю я схем и распорядков в принципе, ну, такой я человек, но из литературы следовало, что я могу сколько угодно себе не любить, а вот для ребенка если без схем и распорядков, то ужас ужасный и вред невосполнимый. Ужаса и вреда не хотелось.
Тогда кто-то и подарил мне тонкую брошюрку с незатейливым названием «Мы, наши дети и внуки». Там в первых строках сообщалось: это просто рассказ про нас, не относитесь как к догме. И дальше спокойно, с мягким юмором – про младенцев, про диатез, про прикорм, про высаживание – про всё то, что волнует любую маму малыша. Воздействие книжки на мое озабоченное предстоящими подвигами сознание было просто прекрасным: она успокаивала и снимала тревогу.
Как-то сразу вызывал доверие главный посыл: да не волнуйтесь, всё получится. Делайте как вам удобно, слушайте себя, чувствуйте ребенка, и всё будет хорошо. Не такой уж он хрупкий, природа о нем позаботилась, не выдумывайте лишних проблем. Не нужно протертых пюре (40 граммов этого варить 10 минут, добавить 15 граммов того, протереть сквозь сито…), дайте погрызть что сами едите, как зубы вылезут. Не нужно шапочек (хлопчатобумажные – 3 шт., байковые – 2 шт., шерстяная – 1 шт.) – он не замерзнет. Не нужно всех этих присыпок и кремов – подуйте. Плачет ночью – возьмите к себе под бок. Хочет лезть куда-то – пусть лезет сам, вряд ли он залезет туда, откуда сам не сможет слезть. Это всё было как-то здраво, тепло и очень правильно.
Хотя было и то, что мне не нравилось.
Я бы точно не стала оставлять ребенка без ужина и не давать ему чая, если он пролил. Такой маленький! Зачем его воспитывать?
И почему бы бабушкам не побаловать ребенка, разве они не для того и предназначены? Сама я обожала своих бабушку и дедушку, очень любила у них бывать по выходным и считала само собой разумеющимся, что там были свои, особые удовольствия и «баловство», недоступные дома с много работающей мамой.
Я совсем не вижу проблемы в том, чтобы помочь ребенку одеться, когда он просит, – ведь это такое счастье, когда тебе, сонному еще, помогают, при этом целуя и шепча на ухо ласковые слова.
Да и лучший кусок – так естественно предлагать его ребенку. Мне всегда предлагали, и я своим детям предлагала, и они всегда готовы делиться и никогда не забудут о других. Щедрость рождается из щедрости, а не из ограничений.
Но у меня, конечно, не было семерых погодков.
Впрочем, в книге всё равно не было назидательности и вот этого алармистского тона: делай как сказано, иначе всё пропало. Ну, не согласна и не согласна. Буду делать по-своему.
Также меня не заинтересовали развивающие игры, узоры, кубики и прочее. Мне всегда казалось, что, если ребенок здоров, достаточно общаться с ним, давать ему чувство защищенности, не держать его на привязи и не бить по голове – и он прекрасно разовьется без всяких специальных придумок. Хотя если родителю самому интересно, то, наверное, и дети с ним играют в кубики-карточки с удовольствием. Однако тут главное всё-таки другое: дети прежде всего любят быть с нами.
Потом я читала и другие тексты Никитиных, в том числе такие, в которых меньше было тепла и родительского любования детьми, но больше правил и принципов «от головы», таблиц и цифр, и даже появлялось чувство, что это уже не просто дети, а проекты какие-то. Их достижения замеряли и заносили в таблицы, изучали и предъявляли общественности. Наверное, такой риск всегда существует, если воспитание детей становится делом жизни, центром твоей идентичности. Но при этом я видела по текстам, как с возрастом мягчают подходы, становится меньше воспитания, больше просто любви и сочувствия к маленьким. Молодость категорична; к внукам мы все заметно мудреем.
И сейчас, вспоминая свое первое знакомство с книжкой Никитиных четверть века назад, я чувствую тепло и благодарность. В ней многое интуитивно совпадает с близкой мне как маме и как профессионалу теорией привязанности, хотя слов таких нет. Но суть схвачена: родительство – это естественно и радостно. Вы с ребенком созданы друг для друга. Просто будьте с ним, верьте в его силы – и всё будет хорошо. Эта книжка сделала мое материнство легче и счастливее, чего и всем желаю.
Людмила Петрановская, семейный психолог
От редактора
В 1960?х на экранах советских телевизоров впервые появились кадры: из деревянного дома выходит высокий худой человек в трусах, а за ним – голенькие и босые ребятишки. Они смеются, обтираются снегом, и видно, что чувствуют себя замечательно. Вот те же дети занимаются в домашнем спортзале: вертятся на кольцах, подтягиваются на турниках и толкают самодельные тяжести. А вот они раскладывают на полу какие-то мудреные игры, учатся читать и писать… Это выглядело очень странно и непривычно и сразу вызвало ожесточенные споры. Но факт есть факт: с 60?х по 80?е годы Никитины были едва ли не самой известной семьей в Советском Союзе. О них писали в газетах, снимали документальные и научно-популярные фильмы, их книги выходили миллионными тиражами, а в небольшой частный дом на окраине подмосковного Болшева началось паломничество со всего Союза. За опытом, за советом. Иногда просто из любопытства. Очень скоро стал ясен научный потенциал исследований Никитиных, которые не ограничивались просто «жизненными наблюдениями». Так они получили мощных союзников в лице авторитетных ученых – известного хирурга и пропагандиста здорового образа жизни Николая Амосова, физиолога Ильи Аршавского и других. У так называемой «системы воспитания Никитиных» нашлось немало поклонников и за рубежом. Тысячи родителей называли себя их последователями, хотя большинство медиков и педагогов высказывались примерно в таком ключе: «Попытки строить педагогический процесс на столь раннем развитии очень опасны, негативные результаты могут сказаться лет через десять».
Старт «семейного эксперимента» пришелся на 60?е. Их первая книга «Правы ли мы?» вышла в 1963 году. В жизни страны это был короткий период научного, культурного и общественного оптимизма. Открытия и изобретения появлялись каждый день, одно другого невероятней. Количество подписчиков научно-популярных изданий исчислялось сотнями тысяч. Оттепель коснулась всех сфер жизни, и весть о том, что открыт новый подход к рождению и воспитанию детей, попала на благодатную почву. Тем более что хорошей научно-популярной литературы про материнство и детство в Советском Союзе не существовало и доступной информации на эту тему получить было практически неоткуда.
Феномен Никитиных был интересен еще и тем, что за развитием ситуации в этой семье страна наблюдала фактически в реальном времени, почти как в современном реалити-шоу. И дискуссии вокруг них не утихали.
«Конечно, образ жизни нашей семьи был вызовом. Родители поступали не так, как делали все вокруг, “как положено”. Более того, они не боялись делать это открыто, без оглядки на самые авторитетные мнения и общественное осуждение. А оно было очень сильно “подогрето” официальной прессой в конце 60?х годов. Самые разгромные статьи – в “Литературной газете”, журнале “Здоровье”. Это были очень читаемые издания, выходившие многотысячными тиражами», – вспоминает старшая дочь Ольга. Теперь, по прошествии полувека, можно сказать: во многом из того, что у нас сегодня есть будто бы «по умолчанию», – заслуга Бориса и Лены Никитиных. Именно они первыми пробудили массовый интерес к закаливанию, раннему развитию. Теперь домашние спорткомплексы производятся в массовом порядке и продаются в самых разных комплектациях, а группы по раннему развитию есть при каждом доме культуры. Не в последнюю очередь благодаря именно их статьям и выступлениям начались хоть какие-то процессы гуманизации и оптимизации в системе родовспоможения.
В многодетном доме всегда много забот, а Никитиным-старшим надо было еще и зарабатывать. Борис Павлович преподавал, обычно в нескольких местах; Лена Алексеевна трудилась в местной библиотеке. Так что свои статьи и книги им приходилось писать и править в основном по ночам.
У вас в руках самая главная книга Никитиных – «Мы, наши дети и внуки». Она изначально была задумана как последовательный отчет перед читателями-родителями, перед научным и профессиональным сообществом, но прежде всего перед самими собой. Впервые она вышла в 1979 году, затем несколько раз переиздавалась, пополняясь новым содержанием. Последняя авторская версия была выпущена в 1989 году и тоже выдержала несколько изданий (общий тираж более 500 000 экз). Эта книга отразила и кризис, который не мог не наступить рано или поздно, – ведь дети выросли. Исключительная честность не позволяла Никитиным скрывать и замалчивать какие бы то ни было обстоятельства и результаты своей деятельности, которую, в свою очередь, нельзя было отделить от их жизни и жизни их детей. Одним из риторических приемов, усиливающих объемность авторского высказывания, стал диалог, когда слово берет сначала Борис Павлович, потом Лена Алексеевна. И далеко не всегда и не во всем они были согласны друг с другом. О непримиримых спорах Никитиных говорят и их дети. В вопросах, по их мнению, важных, они были неуступчивы не только с оппонентами, но и друг с другом.
Настоящее издание включает все материалы, что были в предыдущих, но отличается от них своей структурой. Во-первых, потому, что времена меняются. Многое из того, что составляло материю жизни еще двадцать лет назад, нынешнему читателю совершенно непонятно. Во-вторых, потому, что Никитины никогда не стояли на месте, и каждое новое издание каждой из их книг содержало коррективы и даже признание былых ошибок, то есть работало на будущее. Основу книги «Мы, наши дети и внуки» с самого начала составляли три блока текстов, принадлежавших разным периодам. В нынешней редакции книга организована еще и по тематическому признаку. И состоит из двух отдельных томов.
Тема первого тома – беременность, роды, уход за ребенком и воспитание в раннем младенчестве. Он включает самую раннюю книгу Никитиных «Правы ли мы?» (1963) и тематический блок под общим названием «Что мы узнали?», написанный уже с позиции более чем пятнадцатилетнего опыта.
Люди писали им письма, ехали к ним домой, чтобы пообщаться лично, устраивали сообщества и обменивались опытом. Такой активный «выход в народ» неизбежно породил эффект массового подражания, иногда весьма буквального. Появился даже термин «никитинство», а многие стали называть себя «никитинцами». Так всегда бывает, когда яркие, пассионарные личности начинают делиться с миром своими идеями. Впрочем, большинство из тех, кто познакомился с творчеством Никитиных более двадцати лет назад, отмечают прежде всего неоценимую моральную поддержку, ободрение, которые они нашли в их книгах.
Второй том открывается предисловием академика Николая Амосова, которое было написано еще для издания 1979 года и, как сможет заметить читатель, нисколько не потеряло своей актуальности и сейчас. В целом второй том охватывает более широкий круг вопросов, чем первый, он знакомит читателя прежде всего с повседневной жизнью этой нестандартной семьи на протяжении полувека. В его центре книга «Мы и наши дети» – обстоятельный обзор того, чего Никитины добились за период с 1959 по 1979 год. Они подробно рассказывают об этапах своего семейного строительства, об обычаях, которые были выработаны за эти годы, радуются достижениям, сожалеют о неудачах.
Затем следует наиболее интересный фрагмент книги немецкой журналистки М. Бутеншен и Б. Никитина «Дети Никитиных выросли», изданной в Германии в 1988 году. Это интервью, очень откровенный рассказ Лены Алексеевны о том, что у них получилось хорошо, а каких ошибок всё-таки не удалось избежать. Завершает книгу диалог Никитиных-старших о внуках.
Современному читателю порою трудно представить себе реалии советской жизни 60–70?х. И, безусловно, интересно узнать, как относятся к своему неординарному прошлому сами Никитины-младшие. В связи с этим издание снабжено совершенно новым блоком Приложений. В нем размещены интервью с детьми Никитиных, а также материалы, дающие представления о повседневном быте семьи на протяжении более чем двух десятков лет. А статья А. Громова позволяет взглянуть на эпоху с точки зрения историка и социолога.
Особое внимание мы уделили книгам. «Если хочешь лучше узнать хозяев дома, посмотри на их книжные полки».
Редакция считает особенно важным дать возможность читателям самим составить мнение о том, в каких условиях росли дети Никитиных, на каких книгах они воспитывались; чего они были лишены и что приобрели; и, главное, каким они помнят свое «экспериментальное» детство.
В 1999 году не стало Бориса Павловича, а в мае 2014?го – и его супруги и верной соратницы, Лены Алексеевны. С выхода первой книги «Правы ли мы?» прошло более пятидесяти лет. Наверное, это достаточно большой срок, чтобы судить о том, состоялся ли этот уникальный семейный проект под названием «Семья Никитиных». Сейчас в «клан» Никитиных входят ещё и 28 внуков и 6 правнуков.
Все члены семьи дружат между собой и берегут память родителей.
Пожалуй, уже можно сказать: да, этот проект – состоялся. Борис Павлович и Лена Алексеевна Никитины построили и привели в движение эту маленькую вселенную, которая и после их ухода остается самодостаточной, жизнеспособной и успешно развивается. И есть большая вероятность, что такой она останется на многие годы. А вот наследие Б. П. и Л. А. Никитиных еще ждет своего полного осмысления и воплощения. Возможно, когда-нибудь талант и гений станут «не исключением, а правилом для всех здоровых детей». Во всяком случае, Никитины сделали все, чтобы это приблизить.
Мы, наши дети и внуки
Том I
Часть первая
Так мы начинали. «Правы ли мы?»
1963 год
От авторов
Читатель! В книжке, которую вы держите в руках, нет никаких советов, поучений и призывов делать так, как делаем мы. Это простой рассказ о нас и наших двух сынишках, о трех бабушках и бесконечных спорах между нами.
«Позвольте! – скажете вы. – Зачем же мне такая книга? У меня у самого парню три года, и я тоже с тещей не во всем согласен. Нет уж, вы мне дайте лучше что-нибудь вроде “Советов молодым родителям”, чтобы там было ясно сказано, что можно, а чего нельзя, как надо и как не надо».
И всё-таки подождите откладывать эту книжку в сторону: полистайте ее, посмотрите фотографии. Может быть, тогда вам захочется узнать о нас больше, а может быть, прочтя книжку до конца, вы скажете: «А ведь верно, тут есть над чем поразмыслить…»
Редко кто удерживается от удивленных восклицаний, видя впервые наших малышей:
– И вы позволяете такому малышу бегать босиком по полу? Ведь у вас прохладно! Не боитесь, что простудится?
– Как? Неужели такой карапуз уже сам ест? И ему не надо помогать?
– Он сам носит посуду? А вы не боитесь, что он разобьет стакан? Нет? Удивительно!
– Смотрите, смотрите, сам наливает в чайник воду! И как аккуратно!
– Что это у вас Алеши давно не видно и не слышно? Неужели так долго он может возиться с кубиками?
– Сколько он уже знает букв? Все? А не слишком ли рано?
– Возьмите скорее у него пилу, ведь он порежется! Вы уверены, что нет?
– У него турник в комнате? И он вниз головой висит? Как легко и ловко это у него выходит!
– Какой молодец! Сначала угостил конфеткой папу и маму, а потом только сам откусил!
– Сколько же ему лет? Всего три года? Не может быть! Как же вы этого достигли?
Как достигли… Хотите узнать как? Послушайте сначала, что говорят о наших способах воспитания.
Н. В., учительница : «Ну и молодцы! Будет у меня ребенок – отдам вам его для закалки».
Бабушка Дина : «Разве это воспитание? Это дрессировка, так животных дрессируют!»
Прохожий : «Ишь какие умные: сами в пальто, а ребенок раздетый!»
Бабушка Саша : «Разве это родители?! Мальчишка орет, а они как каменные!..»
Детский врач : «Смело, очень смело! Как вы идете на такой риск? Я со своим сыном никак не решусь, хотя чувствую, что это надо… Очень, очень интересно».
Второй детский врач (качает головой весьма неодобрительно): «Это уже, пожалуй, слишком. Это крайность».
Когда педагоги говорят о воспитании детей, то, как правило, вспоминают Сухомлинского и Макаренко, а простые люди - Никитиных. Их методика, которая стала известной еще в 60-е годы ХХ века, до сих пор захватывает и вооружает молодых родителейСупруги педагогов Никитиных - Борис Павлович и Елена Алексеевна - имеют семерых детей. Но в отличие от большинства многодетных семей, где на первом плане стоят вопросы питания и выживания, у Никитиных было огромное желание обеспечить своим детям гармоничное развитие. Благодаря стараниям родителей, их сыновья и дочери уже в четыре года читали и писали, а в школе - перескакивали классы, потому что учиться им было легко. Дети почти не болели, хотя потребляли простую пищу и могли ходить по заснеженному двору в одних трусах.
В чем секрет Никитиных?
Никитины старались не повторять ошибок большинства родителей, которые проявляются в чрезмерной опеке, или, наоборот, в слишком мизерной виду к детям.Базовыми принципами методики Никитиных является, во-первых, минимальное медицинское вмешательство и обязательное грудное вскармливание. Во-вторых, естественная физическая культура тела, предусматривает минимум одежды, физкультуру и закаливание с раннего возраста. В-третьих, раннее развитие.
По мнению Бориса Никитина, в период от рождения и до 7-10 лет у ребенка можно «запустить» таланты практически в любой сфере деятельности. «Вы хотите, чтобы ваш ребенок был здоровым и талантливым? Это зависит от вас »- говорил он. Главное - не пропустить момент заинтересованности у ребенка. Если ребенок обхватывает ручками предмет - дайте ей перекладину, чтобы училась подтягиваться. Если она интересуется буквами - предложите кубики с алфавитом.
Просто, но эффективно
Семья Никитиных жила бедно, все время находилась в затруднительном положении. Они жили в сельской хате, пытались все необходимое делать собственноручно, питались простой пищей. Ели дети, когда хотели, никто их к этому не заставлял. Кстати, одним из толчков для внедрения собственной системы воспитания и развития было то, что малыши имели диатез. В процессе наблюдения за ними, родители поняли, что дети лучше всего чувствуют себя на холоде, поэтому начали выносить малышей при любой погоде на веранду, увеличивая время пребывания на ней. Даже при морозах они спали там в спальниках. Так происходило постепенное закаливание. И диатез отступил.
С первых дней появления ребенка Никитины создавали для нее окружение для различной деятельности, - рассказывает Анна Паращак, поклонница методики Никитиных. - Например, ради физического воспитания они оборудовали комнату различными тренажерами. Кроме того, дети сразу приучались к труду.
Отец многое делал в доме собственными руками и умел заинтересовать, увлечь этим трудом, как игрой, своих детей. Мама также всю домашнюю работу выполняла с детьми. Малыши, которые только научились ходить, уже помогали ей убирать, стирать, а впоследствии - шить, готовить и тому подобное.
Очень важными, по мнению педагогов, были свобода и самостоятельность детей в занятиях и играх, - продолжает Анна Паращак. - В семье не было принято бежать сразу к ребенку, если она упала, однако благодаря этому в следующий раз дети уже была более осторожной. Принцип Никитиных - не делать за малыша то, что она может сделать сама. Однако это не означает, что родители занимаются своими делами, а дети - своими. Елена Алексеевна и Борис Павлович собственным примером пропагандировали искреннюю заинтересованность всеми делами сыновей и дочерей.
Знаменитые кубики
Дети Никитиных еще не умея говорить, уже знали буквы и могли их писать. То есть в 2-4 года они обучались чтению. Новаторы считали, что все проблемы с детьми возникают из-за созданных для них взрослыми ограничения. Родители зря говорят: ты этого не бери, не делай, ты маленький. В Никитиных ничего не запрещалось, но все делалось под бдительным оком взрослых.
Конечно, дети не достигли бы значительных результатов, если бы не игрушки, придуманные родителями. Эти игрушки Никитиных сегодня известны во всем мире. Их довольно много: «Сложи узор», «Уникуб», «Кубики для всех», «Кирпичики», «Таблица Пифагора», «Узелки», «Дроби» и другие. Однако, по мнению авторов, родителям нужно не только чувствовать, что дает каждая из этих игр, но и правильно выбрать время и «дозу» для занятия. А после этого - наблюдать и стимулировать творческие достижения ребенка.
Кстати, знаменитые кубики Никитиных появились потому, что в семье не было других развивающих игрушек, - говорит поклонница методики. - Кубики разнообразны и предназначены для всех возрастов. В чем их преимущества? Во-первых, это игрушка, которую можно использовать в течение длительного времени, начиная с того возраста, когда ребенок может называть цвета. Взрослым часто не под силу составлять фигуры из таких кубиков, потому что они зажаты рамками, которых у детей нет, зато молодое поколение видит цель и постепенно идет к ней.
Важно, что кубики для интеллектуального развития, вымышленные Никитиными, не теряют своей актуальности, так как они развивают логику, воображение, усидчивость и творческое мышление.
Результаты
Из семи детей Никитиных трое, когда завели собственные семьи, стали многодетными, у остальных - по двое детей. Теперь уже и у внуков есть дети. Все они поддерживают начатую дедушкой и бабушкой дело. Даже создали сайт «Семья Никитиных».
В свою очередь, в большинстве обычных людей возникает логичный вопрос: если методика Никитиных так эффективна, чем их собственные дети не стали успешными?
На самом деле я считаю, что они счастливы, - убеждена Анна Паращак. - Однако сказались рамки общества. Думаю, эти дети не чувствовали себя комфортно среди других именно потому, что они были иными, особенными. Это нисколько не умаляет значения методики Никитиных. Как по мне, детям надо поблагодарить за то, что они сделали все, что могли и, возможно, даже пожертвовали своими детьми ради того, чтобы дать нам так много материала для развития наших детей.
Методике Никитиных уже 60 лет, однако их книги, статьи, игрушки так же популярны, как и тогда, когда их дети были маленькими. Важно, что каждый из нас может использовать предложенную методику по-своему - то добавляя, то забирая.
Устами родителей
Константин Воловой, отец 6-летнего Максима, 4-летней Олюни и 1,5-летнего Марка
Использование деревянных игрушек, как и вообще авторских методик в воспитании детей, не является массовым явлением по одной причине: они требуют времени и внимания родителей к собственным детям. Как бы жестоко и обидно это не звучало, но современные родители, к сожалению, часто имеют время на 12-часовой рабочий день, на бурный досуг в кругу своих друзей, но не на собственных детей. А развивающая игрушка требует со стороны родителей непосредственного интерактива. То есть нельзя положить перед ребенком такую игрушку и сказать: развивайся, встретимся через полгода. Так ни одна методика не сработает.
Детские деревянные игрушки - это не тяжелое детство, а прогрессивное воспитание. Но родители должны найти время, чтобы заниматься с детьми. Для многих легче купить типичные.
Андрей Миколюк, отец 2-летнего Адриана
В развитии малышей родители играют очень важную роль. Когда моему сыну прошел годик, мы подарили ему спорткомплекс. Понимали, что здесь также требуется родительское участие, пример, потому что для ребенка родители - образец. Если папа не может подтянуться, то как он может требовать это от ребенка? У меня день начинается с того, что малый подводит меня к шведской стенке, говорит: «Папа!» - И я должен подтягиваться. А после этого и он залезает вверх. В целом понятие физического интеллекта является очень важным, поэтому нужно его развивать. Ведь тот, кто быстрее бегает, лучше лазает по деревьям и т.д., то становится лидером не только в саду, школе, но идет с этим лидерством по жизни. Я уже не говорю о том, что это закаляет ребенка, делает прочным ее дух и дает здоровье.
Когда Адриану было четыре месяца, мы уже плавали в бассейне, в открытых водоемах. Когда исполнилось девять месяцев, он с мамой ездил в альпинистский лагерь в Крыму. И жена лазила вместе с ним в слинге по скалам и ходила в походы.
Как по мне, самым важным является то, что мой сын растет сознательно свободным человеком. Он любит и принимает все, что мы ему предлагаем. Задача родителей, собственно, и заключается в том, чтобы предлагать ребенку что-то новое, открывая перед ним новые возможности. При этом появление ребенка в семье не должна изменять ваш образ жизни - просто теперь вы будете делать все вместе. Появление ребенка побуждает ко многим вещам, например, к развитию самих родителей. Это, как новая страница, новый этап в жизни, к которому нужно готовиться и развиваться в нем.
Никитины Б & Л
Часть 1. ТАК МЫ НАЧИНАЛИ
Под одной крышей
Холод - доктор, холод - друг
КАША ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ
"Плохая" мама и "хорошая" бабушка
Без ходунков
"А КИРПИЧ ВКУСНЫЙ?"
Горячий чайник в роли учителя
СООБРАЗИЛ!
ПРО ШТАНИШКИ
И поесть спокойно не дадут!
ЗАБОТЛИВЫЙ НАШ СЫНИШКА
ПОМОЩНИК НЕ В ШУТКУ, А ВСЕРЬЕЗ
В БАБУШКИНОМ "РАЮ"
ПРИХОДИТСЯ РАСХЛЕБЫВАТЬ
Послесловие
Часть 2 НАША СЕМЬЯ
ПРЕДСКАЗАНИЯ НЕ СБЫВАЮТСЯ
КАК МЫ НАЧИНАЛИ
Споры, ссоры
ТРУДНОЕ НАШЕ СЧАСТЬЕ
Главная забота - здоровье
ПЕРВЫЙ ЧАС, ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
ПРОБЛЕМА ПЕЛЕНОК
ОН ГОЛОДНЫЙ!
Кормить ли ночью?
УЧИМСЯ ПОНИМАТЬ РЕБЕНКА
ХОЛОД - ДОКТОР
КАК БЫЛО РАНЬШЕ
ХОЛОД - ДРУГ
Кормление плюс…
Воздушные ванны
И НА СОЛНЫШКО
Не заболей
Физкультура с пелёнок и… даже раньше
Гимнастика до рождения
Без специальных занятий
Ну-ка прыг из кроватки!
ЗАЧЕМ ПОЛЗАТЬ?
УЧИМСЯ ХОДИТЬ И ПАДАТЬ
"Всадники" и "кони"
ДВИЖЕНИЕ - ВСЕМУ НАЧАЛО
Малыш и те, кто с ним рядом
НА РУКАХ ИЛИ В КРОВАТКЕ?
ВНИМАНИЕ: ОПАСНОСТЬ!
МИР ПОЗНАЕТСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНО
ИГРЫ И ИГРУШКИ
ЗАЧЕМ ТАК РАНО?
БЕЗ МАМЫ ПЛОХО
Требуются бабушки и дедушки
Яблоко раздора
ОПРОКИНУТАЯ ЧАШКА
ЭТО Нельзя, А ЭТО Можно
И МАМУ НАДО ПОЖАЛЕТЬ
ДВИЖЕНИЕ, ДВИЖЕНИЕ, ДВИЖЕНИЕ
Если хочешь быть здоров
Без лекарств
НАС СПРАШИВАЮТ: А ЕСЛИ РЕБЕНОК ЧАСТО ПРОСТУЖАЕТСЯ?
"ПРОБЛЕМА" ПИТАНИЯ
НАША СПОРТИВНАЯ КОМНАТА
СИЛА, ЛОВКОСТЬ И ОСТОРОЖНОСТЬ
РЕЗУЛЬТАТЫ РАДУЮТ
ДЕТИ ПОШЛИ В ШКОЛУ И…
ЧТО МЫ СЧИТАЕМ ВАЖНЫМ
ГЛАВНОЕ - СВОЕВРЕМЕННОЕ НАЧАЛО
И ШИРОКОЕ ПОЛЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ЛЮБИМЫЕ УЧЕБНЫЕ ПОСОБИЯ
ВМЕСТЕ С ДЕТЬМИ
ГАРАНТИЯ ОТ ПЕРЕГРУЗОК
ГЛАВНЫЙ ИТОГ - ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТЬ
А ВНИМАНИЕ, УСИДЧИВОСТЬ, ДИСЦИПЛИНА?
"ХОЧЕТСЯ" И "НАДО"
И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
И ДЕТИ НАС УЧАТ
КТО КОГО НАКАЗАЛ?
СПАСИБО, ОТЕЦ, ЗА НАУКУ!
СПОРЫ НЕ ССОРЫ
ЗАБОТА О ДРУГИХ
МИКРОБ ТЩЕСЛАВИЯ
Честь смолоду
ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА
НАШИ СЕМЕЙНЫЕ ПРАЗДНИКИ
О НАШИХ ОШИБКАХ (1988 г.)
Коварство комфорта. Интервью с профессором И. А. Аршавским
Часть 3. Ожидая малыша
Ожидая малыша
ПЕРВЫЙ ЧАС И ПЕРВАЯ НЕДЕЛЯ ЖИЗНИ (Резервы здоровья матери и ребенка, малоизвестные в педиатрии)
МОЛОКО МАТЕРИ
ПЕРВОЕ ПРИКЛАДЫВАНИЕ к груди
ЭТО ЧУДО ПРИРОДЫ - МОЛОЗИВО
ПОЧЕМУ ПРОПАДАЕТ МОЛОКО?
А ТЕПЕРЬ КОРОТКО О ГЛАВНОМ
Наш малыш в первый год
НАШИ ПРОСЬБЫ К ВРАЧАМ И СЕСТРАМ РОДИЛЬНОГО ДОМА
НАШИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ РАБОТНИКАМ ДЕТСКИХ САДОВ
Часть 4. Что думают ученые о способностях
СПОСОБНОСТИ ИСПОЛНИТЕЛЬСКИЕ И ТВОРЧЕСКИЕ
Новая гипотеза
ГИПОТЕЗА ОБЪЯСНЯЕТ ФАКТЫ
ОПЫТ И ПРОВЕРКА ГИПОТЕЗЫ
ШКОЛА И СПОСОБНЫЕ ДЕТИ
ДРУГИЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ПРАВИЛЬНОСТИ Гипотезы
ПОИСКИ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ СПОСОБНОСТЕЙ
Заключение
ЛИТЕРАТУРА
И ВНУКИ (Наблюдения дедушки и размышления бабушки)
Никитины Б & Л
Мы и наши дети
За последнее время наше семейство просто истерзали. Стало еще меньше моментов собственной жизни, не наблюдаемой кем-то со стороны. Приезжающие перестали спрашивать разрешения не фотографирование, записи, съемку, и их отношение к нам почти целиком вошло в форму отношений зрителей к экспонатам. Стены нашего дома стали прозрачными, и мы сами стали как бы полупрозрачны - ощущение наблюдаемой породы ценных рыб. Вот в это-то время и готовилась к печати эта книга. Собственно, это не одна, а несколько книг, и каждая из них имеет самостоятельный взгляд на одни и те же вещи. Собранные вместе и никак не подработанные для своего соседства специально, они оказались просто подробно записанной историей приобретения человеческого опыта - опыта решения проблем, последовательно возникавших в семейной жизни, жизни с детьми. Они были написаны в разное время. Основу первой, "Правы ли мы?", составили непосредственно дневники Б. П. и Л. А., которые велись ими с первых дней жизни каждого из нас. 1962 год, детей всего двое. все еще почти безоблачно. Эта книга и есть лепет "новорожденных" родителей, которым все - открытие, все - радостно, нет никаких задних или далеко идущих - утилитарных - мыслей. О своих открытиях хочется немедленно рассказать и перевернуть таким образом весь мир. Мир не перевернулся, но с профессионально озабоченным окружением (педагогами и медиками) первые жесткие столкновения произошли. Вокруг имени Никитиных возник некоторый ажиотаж, подогреваемый любопытством журналистов и почти детским упорством самих Б. П. и Л. А. Было трудно с самого начала понять, что общественно ценного можно извлечь из этого странного явления, а самим Б. П. и Л. А. разобраться было еще сложней. Я хорошо помню, что, когда была еще воспитуемым - по возрасту - существом, слова "воспитание" в домашнем обиходе не существовало. Оно входило в ряд неких абстрактных понятий, которыми оперировали другие - люди "не мы", объясняя то, что происходило в нашей семье: "педагогика", "эксперимент", "закаливание", "разносторонний", "родители", "многодетность", "умственное развитие" и т. п. Действующая помимо нас совокупность полупонятных терминов была как бы невеселой поверхностью бурно живущего своей суматошной жизнью дома - той его стороною, которой ему пришлось открыться наружу. Другими словами, было нечто, называемое "воспитанием детей в семье Никитиных", и была еще наша собственная жизнь, полная совсем других проблем - не тех, которые с таким пылом решались за нас кем-то. И она, наша жизнь, настолько обросла легендами, что мы и сами подчас не можем разобраться, что было на самом деле, а что нет. Некий миф о семье Никитиных живет отдельно от нас. Книги самих Б. П. и Л. А. - нечто среднее между тем, что есть на самом деле, и тем, что пишут. Других слов для обозначения того, что в нашем доме происходит, и они не смогли найти. Однако они пользуются достоверными сведениями, внимательно слушают мнения "жертв эксперимента", то есть наши, и за точку отсчета всегда принимают главное: насколько их способы решения реально существующих проблем применимы в других условиях, в других семьях. На мой взгляд, многие из этих решений приближаются к оптимуму, то есть универсальны, либо указывают верное направление поиска. Есть и просто бесценные, проверенные практикой сведения (глава "Что мы узнали"), которые в свое время были вытеснены из жизни псевдонаучными утверждениями и рекомендациями. Мы и не подозревали, что были для своих родителей источниками столь ценной информации. С детства мы помимо воли втягивались в тот круговорот тем, разговоров, отношений с людьми, которые назывались в нашей семье уничижительным термином "никитинство". Нас тошнило от слов "раннее развитие". А поскольку каждый начинал выяснять собственные отношения с миром и обществом уже лет с десяти, не прекращались наши конфликты с Б. П. и Л. А. из-за поразительных несоответствий между "никитинством" и реальной семейной жизнью. Более того, как раз потому, что эти понятия относились к разным логическим и ассоциативным рядам, я в свое время была глубоко убеждена, что воспитывают-то нас как раз неправильно. Мы не скоро поняли, что речь шла об одном и том же. Однако в конце концов все семеро детей выросли и заново начали решать те же вопросы, теперь с точки зрения собственного родительства. Как и следовало ожидать, под этим углом многое стало выглядеть иначе. Оказалось, что абсолютное здоровье, самостоятельное постижение окружающего мира одновременно с полной уверенностью в своей защищенности, существование широкого спектра возможностей для каждого из нас, свободный их выбор, радость от жизни рядом взрослых и детей - то, в чем мы росли, чем дышали, что считали само собой разумеющимся - относятся к реальностям только нашей семейной жизни. Большинство же родителей и детей о них просто не подозревает, хотя именно эти невероятно важные вещи не особенны, не уникальны, а повторимы. И - нам ничего не оставалось делать, кроме как начать распространение информации по "семейному опыту" уже вполне сознательно - нам особенно доверяют, поскольку мы считаемся вроде как первоисточниками. Единственное, чему мы сопротивляемся, как и в давнюю эпоху нашего общего детства, - это процессу превращения нашего прекрасного единственного дома в полумузей-полуаквариум, потому что общественным достоянием должна стать, уж конечно, не наша семья как таковая. Смею вас уверить, у нас имеется куча неразрешимых семейных проблем, и в качестве образца мы никуда не годимся. Но существует опыт жизни с детьми в семье. Главная его ценность состоит, как мне кажется, в том, что из каждой проблемной ситуации Б. П. и Л. А. пытались найти выход САМОСТОЯТЕЛЬНО и на самом высоком уровне отношений: ЧЕЛОВЕК - ЧЕЛОВЕК, ЧЕЛОВЕК - МИР. При этом они наблюдали, вслушивались и пробовали, не перекладывая ответственности за свои решения на других. Они попытались избежать того распространенного варианта, когда вместо интуиции, любви, сознательности действуют самолюбие, тупое следование чужому опыту или столь же тупое его отрицание. Естественно, что все их конкретные решения конкретных ситуаций сложились в некоторую систему, суть которой - отказ от ложных или неверно понимаемых принципов и традиций, возвращение к ЕСТЕСТВЕННОСТИ в воспитании человека. И это тоже вполне повторимо. Ю. Никитина *
Часть 1. ТАК МЫ НАЧИНАЛИ