Рассказы про любовь с учителем. Ученик влюбился в учительницу. Подростковая любовь

К ак мы все знаем, любовь – это дело тонкое и влюбиться в другого человека можно довольно быстро. В нашем современном мире часто так происходит, что в молодого учителя влюбляются его ученицы. Однако почему так происходит? Правильно ли это? Возможны ли любовные отношения между ними? Какие последствия могут быть от такой любви для обоих? На эти вопросы в рамках данной статьи мы постараемся узнать ответ.

К ак правило, девочки всегда смотрят на ребят постарше. А молодой учитель, который недавно приступил к своей преподавательской деятельности в школе, в глазах у ученицы является одним из самых ярких идеалов мужской зрелости. Ведь, кто как не учитель ей покажется более целеустремленней, наиболее зрелым и харизматичным лидером в классе. Поэтому устоять перед таким образцом взрослого мужского поведения маленькой девочке достаточно трудно.

О собенно, когда молодой учитель впервые приходит проводить урок, то новое лицо для всего класса всегда вызывает повышенное внимание.

В одной из телепередач был раскрыт такой случай, когда в одной из школ страны на урок в класс пришел двадцати четырех летний новый преподаватель. Многим девочкам он сразу сильно понравился, а некоторые в него по уши влюбились. В один прекрасный момент на перемене к нему подошла одна из девочек и просто неожиданно поцеловала его в щеку. Остальные девочки в классе увидели такой случай и рассказали своим родителям, и не просто рассказали, а и еще сильно все приукрасили. На родительском собрании эту тему жестко подняли классному руководителю. Был сильный скандал, после чего директор школы решил уволить молодого учителя, который той девочке даже некогда не отвечал взаимностью.

Д анная история еще очень хорошо закончилась. Ведь и бывают такие случаи, когда учитель знает, что его ученица в него влюблена и этим он пользуется. Таким образом, начинаются игры, которые позже перерастают в сексуальные отношения в рамках односторонней любви. Чаще всего в итоге наигравшись с девочкой, учитель бросает ее. Эти отношения печально заканчиваются для обоих. О них узнают другие и устраивают разбор полетов. В результате чего девочка получает моральную травму или даже много проблем со здоровьем. А на учителя могут подать в суд.

С ама любовь, как чувство между учителем и его ученицей может быть. Однако если молодой учитель осознает, что нужно подождать некоторое время, когда девочка достигнет совершеннолетия, тогда уже и можно строить с ней любовные отношения. В-общем-то, здесь особых ограничений и нет. В конце концов, учитель и ученица — это два разных человека и друг другу они не родственники. А если каждый из них достиг совершеннолетия, то и запретить им любить друг друга нельзя.

В школу мы с Таней пришли в один год: я -- преподавать украинский язык и литературу, она -- химию. Будучи красивой длинноногой брюнеткой, Татьяна носила декольтированные кофточки в облипку и длинные юбки с разрезами. Несомненно, Таня привлекала внимание мужчин, однако за три года ее работы ни одна душа в большом учительском коллективе не нашла ни единого повода для сплетен. Каково же было удивление директора школы, когда, оформляя «свадебный отпуск», Татьяна призналась, что ее избранник -- недавний выпускник их школы. От этого известия Танины коллеги впали в шок.

Девятиклассник пообещал своей учительнице по окончании школы… жениться на ней

Учитель и ученица, учительница и ученик -- такие пары всегда воспринимались как аномальные, причем независимо от возрастной разницы. Вот и на Татьяну посматривали с неодобрением. Но спрашивать ни о чем не рисковали. А недавно мы с ней вместе отдыхали в пансионате. Муж звонил Тане почти каждый день, тем не менее на переговоры она всякий раз неслась, как на крыльях, и возвращалась сияющая. В один из таких моментов и разоткровенничалась, какой у нее Алик замечательный и как она даже подумать не могла, что ученик станет ее мужем.

Таня, ваши с Аликом отношения как-то влияли на его успеваемость в школе? Ведь у тебя наверняка рука не подымалась влепить ему двойку? А он, верно, комплексовал из-за того, что не может свою девушку привести в компанию: ты же учительница!

Дело в том, что в «его школьные годы» мы… не встречались, -- рассмеялась Таня. -- Свидания начались, когда Алик стал студентом и уже сдал свою первую сессию.

А до того -- никакой симпатии?

В 9-А класс, где учился Алик, я пришла преподавать сразу после института. Отношения с ребятами были прекрасные -- мы встречались не только на уроках, но и на внеклассных мероприятиях. И однажды на дне именинника Алик заявил: мол, когда закончу школу, женюсь на Вас -- вот увидите! Но я-то не воспринимала его как мужчину, а потому отшутилась: дескать, буду ждать.

С чего же начался ваш роман?

После первой студенческой сессии Алик пришел в школу к завучу -- она была его классным руководителем. Я же в это время зашла в ее кабинет сдать журнал. Разговорились, все вместе вышли из школы. Завуч торопилась, поэтому покинула нас, строго-настрого наказав своему воспитаннику «не бросать учительницу», то есть меня. Алик проводил меня до самого подъезда, а потом напросился на чай: все не могли закончить разговор. Проболтали до темноты, и уже я спокойствия душевного ради решила проводить «ребенка» до троллейбусной остановки. Дошли, стали прощаться, и вдруг Алик взял да и поцеловал меня -- совершенно по-мужски.

И как ты на это отреагировала?

Расстались мы молча. Но с того момента я не раз ловила себя на мысли, что думаю об Алике уже не как об ученике. Потом мы случайно встретились на улице -- вот тогда-то у нас и начался настоящий роман. А через три месяца мы поженились. Почему так быстро? Да за эти три месяца я стихов услышала больше, чем за всю прежнюю жизнь.

… Танина мама, узнав о том, что дочь серьезно встречается со своим бывшим учеником, вскинулась: «Что за муж в 17 лет? Ни работы, ни денег». Татьяна матери не перечила, а в один прекрасный день спокойно объявила ей, что они с Аликом едут узнать, кто у них родится -- мальчик или девочка…

Довольна ли Таня своим замужеством? Алик не любит разговоров о чувствах, но в доме он, что называется, и муж, и чин. Забегая «на минутку» пообедать, приносит любимой жене то букетик подснежников, то шоколадку. Детишки, а их уже двое, хорошо одеты и накормлены. По вечерам супруги нередко ходят на прогулки или в гости к «своим» одноклассникам, для которых Татьяна Николаевна давно уже стала просто Таней.

Подростки склонны идеализировать своих педагогов и влюбляться в них

Взаимные симпатии учеников и учителей возникают не так уж редко, -- утверждает психолог Татьяна Семенова. -- Юноши и девушки испытывают потребность в идеале. А тут -- учитель: всегда подтянутый, опрятный, интеллектуально недосягаемый… Кроме того, многие школьники подсознательно ищут в педагоге опору, так как в подростковом возрасте они переживают кризис, связанный с «вырыванием корней»: отдаляясь от родителей, дети претендуют на самостоятельность мышления и поступков, но им просто необходим взрослый друг! Поэтому подростки склонны идеализировать своих педагогов и влюбляться в них. Такая эмоциональная привязанность к объекту обожания сродни любви фанатов к своим кумирам.

Отчего же учителя влечет к ученику? У иных преподавателей-мужчин головы идут кругом, когда полные свежести энергии юные красавицы смотрят на них восхищенными взглядами. Женщинам труднее: они острее чувствуют разницу в возрасте. Тем не мене одна пожилая учительница призналась мне, как когда-то всеми фибрами чувствовала в своем ученике мужчину -- в повадках, в характере! Конечно же, внешне она, как и положено педагогу, сохраняла полную бесстрастность.

В любом случае ответственность за возникшую эмоциональную связь между преподавателем и воспитанником несет прежде всего учитель. Именно он должен расставить акценты во взаимоотношениях с учениками, причем не оскорбляя их чувств, не понижая их самооценки. Школьные романы учителя и ученицы или же учительницы и ученика ни одной из сторон не на пользу. Подмена социальной роли педагога чревата дискредитацией его в глазах того самого ученика, который проявляет неравнодушие. И в этом смысле Татьяна Николаевна была совершенно права: она ни разу не позволила себе «расслабиться», пока оставалась для Алика учительницей. Но молодая женщина не перестала привлекать юношу и когда он закончил школу, а влюбленность трансформировалась в устойчивое чувство. Почувствовав же в своей душе отклик и приняв эту «странную» любовь, Татьяна поступила очень мудро: не зря ведь говорят, что сердцу не прикажешь.

А что касается перспектив этого брака, то вряд ли следует их просчитывать. Скорее всего, кризисов и неудач в нем будет не меньше и не больше, чем в любом другом союзе. Разница в возрасте и социальные роли отнюдь не те составные, которые определяют формулу брачной совместимости. Многочисленные исследования свидетельствуют, что положительная семейная перспектива «светит» тем людям, врожденные качества которых (например, темперамент) различны, а приобретенные (система ценностей, интересы, идеалы, привычки) -- схожи. Разумеется, при этом партнеры должны еще и любить друг друга.

Поездка в город мечты с влюбленным учителем музыки убедила меня, что моя мама всегда права. Оказалось, на шару бывает только шаровая молния...
Сначала Семен Маркович давал мне частные уроки игры на фортепиано. Потом, как бы случайно, встречал в городе и любезно довозил до дома на своем сверкающем от полироля «Вольво».

1 101937

Фотогалерея: Рассказы про любовь с учителем

Когда я гордо выплывала из тачки, парни у подъезда присвистывали, а подружки хватались за головы: «Катька! Такой мужик навороченный тебя всюду развозит!» «А-а-а!

Это мой учитель музыки . Просто подвез», — улыбалась я. Дома доставала мама: «Катя, почему Семен Маркович привозит тебя домой? Не нравится мне все это!»
«Мама! — демонстративно возмущалась я. — Да он мне не то, что в отцы, в дедушки точно годится!» Летом дедушка Семен Маркович упал на колени около фортепиано, которое я бездарно терзала в его присутствии уже больше года, и признался: «Катенька! Я просто схожу с ума! Вы так очаровательны! Вы ангел! Позвольте мне показать вам мир!» «Я спать с вами не собираюсь!» — гордо ответила Семену Марковичу, но на демонстрацию мира согласилась мгновенно. Влюбленный дедушка был согласен на все: и на бескомпромиссность платонических отношений, и на то, что за границу можно будет рвануть только тогда, когда его ангел сдаст экзамены. А когда с ними было покончено, пристала к маме, как клещ. Я придумала убедительную причину, по которой могла бы отсутствовать дома больше недели, и теперь собиралась получить родительское благословение на это самое отсутствие. — Мамочка, — канючила я. — Все наши едут на байдарках по горным рекам сплавляться. Рафтинг называется. Неужели ты меня не отпустишь? Да я тут умру от тоски.

Как я мечтала , что после экзаменов смогу рвануть с ребятами на байдарках! Ну, отпусти меня! Обещаю в реку не скакать, грести аккуратно и вообще вернуться невредимой! Мои друзья и, правда, собирались на рафтинг в Карпаты, но я-то — в другую сторону. Главное, чтобы мама ничего не заподозрила. Отмазка железная: с гор не позвонишь, не прокричишь, не напишешь... Две недели в объятиях дикой природы, сплав по горным рекам, вечерние привалы у костра, форелька, жаренная на решетке, шашлычки... А компания! Честно говоря, когда только представила себе, как здорово будет моим друзьям на рафтинге, даже слюнки потекли. Эх, ребятки, как бы хотела махнуть вместе с вами! Но, с другой стороны, и мир откладывать не хотелось. Когда еще пригласят! Я окончательно выбрала путешествие с Семеном Марковичем.

Мама сдалась как раз к сроку . Наши ребята только день как уехали на рафтинг, а Семен Маркович уже хватался за сердце, объясняя, что билеты давно куплены, визы в паспортах стоят... Я собирала сумку, а мама стояла рядом, подозрительно рассматривая ее содержимое. — Катюшь, а ты мне точно не врешь? Чуяло материнское сердце. Действительно, какой дурак берет на сплав туфли на шпильках, гору косметики и кружевное нижнее белье? А почему ты не пакуешь кеды? А резиновые сапоги? А средство от укусов комаров? Ты забыла положить гречку, сгущенку, спички, фонарик... Пропадешь ведь без этих вещей! Пришлось ссылаться на свою незрелость и неопытность, выгружать добро и паковать в найденный мамой на антресолях старый рюкзак и гречку, и кеды... С этим и явилась к учителю музыки.
— Семен Маркович, нужно мне этот рюкзак у вас оставить, — сообщила я. — Вот и получается: для того, чтобы увидеть мир, мне приходится отправляться в путешествие почти голой... И что вы мне на это скажете? Я практически разделась только ради того, чтобы согласиться на ваше предложение.
Семен Маркович аж вспотел, протер лысину платком и возбужденно сказал:
— Что ж, Катенька! Придется вас там одеть во все новое. Только не отказывайте мне в этом, мой любимый ангел!

В салоне авиалайнера Семен Маркович неожиданно наклонился ко мне и просительно прошептал на ухо:
— Катенька, можно, вы будете звать меня просто Семен, а еще лучше — Сеня. А я буду говорить, что вы моя жена.
— Семен Маркович, — возмутилась я и повторила, как заклятие: — Я с вами спать не буду! И не выдумывайте!
— Да что вы, детка! — замахал он руками. — Мне это уже и не нужно. Я влюблен в вас возвышенно и хочу показать вам красивую жизнь, которую вы заслуживаете. Только... если можно... Сеня. Так я буду чувствовать себя более раскованно и свободно. Ладно?
— Ладно, Сеня, договорились, — согласилась я. — А куда мы в первую очередь пойдем, когда прилетим в Париж?
— Мы будем одевать тебя, крошка, — шаловливо ответил дедушка. Парижский отель, в котором мы остановились, оказался старым серым домом с заплеванной лестницей. До центра было далеко как до Москвы, но зато Семен Маркович знал все секонд-хенды, куда свозились остатки прошлогодних коллекций мужской и женской одежды и обуви. «Секонды» были еще дальше от центра, чем наш вонючий отель, и мы потащились туда пешком, ибо, как утверждал мой спутник, хоть меня и надо одеть, но деньги тоже необходимо экономить. Я долго рылась в куче тряпья, потом села прямо на него верхом и горько расплакалась от обиды.
— Что случилось, Катюша? — крикнул Семен Маркович, продолжая рыться в мужских поношенных рубашках.
— Я хочу настоящей одежды, Сеня, а не этого барахла! — отчаянно пискнула я, и он, пристыженный и перепуганный, с пакетом рубашек под мышкой, повел меня от «секонда» прочь.

После долгих дебатов Семен Маркович согласился идти туда, куда захочу, и я повела его к огням, которые сверкали в центре Парижа. Наконец, остановилась около одного бутика, ткнула пальцем и сказала: «Здесь!» Учитель покорно трусил рядом, когда я рассматривала юбки, блузки, свитера, брюки.
— Катенька! — прогудел он над моим ухом. — Тут очень дорого, детка! Может, все-таки поищем другой магазин?
— Я вас ненавижу, Сеня! — сказала я отчетливо, и он, молча, открыл портмоне. Мы брели по очаровательным парижским улочкам, и я мечтала об одном: поскорее добраться до отеля и переодеться. А потом снова в город, но уже совсем с другим настроением. В номере я стала переодеваться, не стесняясь Семена, а он хватался за сердце.
— Ну что вы, детка, со мной делаете! Я же не железный! Может быть, вы совсем скоро ко мне привыкнете...
— Я жадных не люблю! — отрезала я.
— Я не жадный, — оправдывался учитель. — Я просто очень экономный.
— Да у вас же денег — куры не клюют! Одна ваша машина стоит тысяч тридцать! А какая у вас роскошная квартира! Все эти вазы, подсвечники! А меня в «секонд» повели, — обижалась я.
— Детка! Этого больше не повторится! — клялся Семен Маркович и норовил чмокнуть меня в голое плечо.
— Все! Я готова! — торжественно объявила ему. — Идем в город развлекаться! Хочу на Эйфелеву башню! Хочу кофе в парижских кофейнях! Хочу в казино!
Хочу... Все хочу! Везде побывать хочу! От высоты его тошнило, и на знаменитой башне я торчала одна. От кофе у него болела поджелудочная железа, и он глотал слюни, пока я глотала кофе, но когда мы подошли к входу в казино, крыть было нечем. От игры, конечно, может кружиться голова и колоть в боку, но совершенно по другой причине.
— Я поиграю, Сеня? — попросилась. — Ну, соглашайся, прошу тебя!
— Конечно, детка, — понял, что с деньгами придется расстаться, и смирился. Но я не зарывалась. Когда фишки, купленные на деньги Сени, были благополучно проиграны, не попросила новых, а развернулась на месте и объявила Семену Марковичу: — А теперь — на крутую дискотеку! Учитель взбрыкнул и запротестовал, но я нарочно крутилась на танцполе дольше, чем мне хотелось, а он жался за столиком в углу, шарахаясь от визгов полуголых девиц на сцене.

Ночью я проснулась от тихого горького плача. Семен Маркович сидел, склонившись у настольной лампы, и считал оставшиеся деньги. Рядом лежал калькулятор и какие-то записи.
— Семен Маркович, — я присела рядом и погладила дедушку по лысине. — Ну не расстраивайтесь! Опять сердце болеть будет! И это из-за каких-то денег!
— Знаете, Катюша, наверное, я уже старый, — сказал он так грустно, что и сама чуть не расплакалась. — Когда в 1956 мы с женой приезжали "в Париж на гастроли с нашим симфоническим оркестром, нам хватило двадцати франков, чтобы почувствовать себя людьми. Все изменилось... Знаете что, возьмите эти деньги и купите себе что-нибудь на память. Все-таки это Париж! Когда еще вам доведется тут побывать...
— Ладно, куплю, — успокаивала его. — Вы лучше скажите, мы домой завтра сможем вылететь? Что-то захотелось.
— Сможем, у меня билет без даты, — ответил предусмотрительный учитель, а потом посмотрел на меня и спросил:
— Вы мне скажите, Катюша, вам было хоть немного весело?
— Нет слов! — нахально соврала я. Еще немного мы пообщались обо всем и ни о чем, выпили чаю, и Семен Маркович засобирался спать. Я уложила моего старенького друга в постель и заботливо укрыла его одеялом. А сама уселась в кресло и нервно начала соображать смогу ли догнать своих на рафтинговом маршруте.
— Ну, дура дурой! Красивой жизни на шару захотелось? Вот и получай. Правду мама говорит: на шару — только шаровая молния, — ругала себя.

Ей смеялись в лицо, плевали вслед. А она покорно опускала глаза и считала, что лучшего отношения к себе не заслужила. Если бы она была мужчиной, отправили бы на зону. Но она женщина, и это её спасло.

А вина её была только в том, что полюбила того, кого любить по закону было нельзя.

Ольга возвращалась из больницы в жутком настроении. Там держалась как могла, потому что того требовали обстоятельства. Свекрови сказала, что результаты анализов отрицают наихудшие подозрения. Что при эффективном лечении и хорошем уходе она быстро пойдёт на поправку и скоро вернётся домой. А пока нужно набираться терпения и выполнять все назначения врача. Ольга старалась говорить убедительно. Но, едва покинув здание стационара, не смогла сдержать слёз.
Женщина, которая заменила ей, сестру, подругу, которая стала ангелом-хранителем её семьи, была обречена. У неё неизлечимая болезнь в запущенной стадии. Свекровь таяла, словно свеча, отдавая своё последнее тепло. Ольга вспомнила времена, когда клялась ей в любви, обещала, что вернёт сполна всю заботу, подаренную ей. Что собственными руками разгонит все тучи, которые когда-нибудь соберутся над головой свекрови. Но… это были только красивые слова, брошенные в порыве благодарности. Сейчас она чувствовала бессилие и беспомощность, корила себя, что не уберегла эту маленькую хрупкую женщину, которая в своё время сумела защитить Ольгу, когда против неё восстал, казалось, весь мир.
Это сейчас Ольга может ходить по небольшому городку с гордо поднятой головой. Это сейчас её уважают, с ней считаются, советуются. С уважением относятся к её мужу. С восхищением пересказывают историю их любви.

Но так было не всегда.

Ольга плелась из больницы, перебирая в памяти все детали своей жизни. С ужасом вспоминала времена, когда боялась выходить на улицу.

Ей смеялись в лицо, плевали вслед.

А она покорно опускала глаза и считала, что лучшего отношения к себе не заслужила. Если бы она была мужчиной, отправили бы на зону. Но она женщина, и это её спасло. А вина её была только в том, что полюбила того, кого любить по закону было нельзя.

После окончания пединститута Ольга получила распределение в небольшой провинциальный городок. Директор школы был рад пополнению коллектива молодыми кадрами и сразу же предложил ей стать классным руководителем восьмого «Б».

В тот день она робко вошла в класс, сказала:
– Здравствуйте, дети ! Я ваш новый классный руководитель. Отныне я буду строго контролировать не только вашу успеваемость, но и поведение.

Класс разразился дружным громким хохотом. Она понимала, почему дети смеются. Её голос не был убедителен. Она говорила робко, тихо, несмело. Как заяц из мультика «Ну, погоди!». Затем стала знакомиться с ребятами, поочерёдно называя их фамилии по классному журналу. Каждый из учеников считал своим долгом выдать что-нибудь «оригинальное» в адрес молоденькой учительницы. Остроумничали кто как мог. Каждая реплика сопровождалась смехом. Вероятно, проверяли педагога на выдержку.

Ольга чувствовала, что может разреветься в любую минуту. Когда произнесла последнюю фамилию в списке – Ярославский, – за последней партой вальяжно встал высокий худенький парень и хулиганисто ответил:
– Ну я, а что?
– Ничего, садитесь, – кротко ответила она.
– А у меня вопрос. Ольга Михайловна, вы замужем? – вдруг спросил он.
– Нет. Но к моей работе это не имеет никакого отношения.
– Не боитесь остаться старой девой? – опять спросил он.

Класс взорвался смехом. Это было последней каплей. Она расплакалась и выбежала из класса. Ей вслед полетела фраза:
– Не реви, дурёха, я на тебе женюсь.

Случай беспрецедентный, но директору жаловаться не стала. Поплакала в раздевалке и снова вернулась в класс. Велела Мише Ярославскому прийти завтра с родителями. А он спросил:
– Свататься?

Как ни странно, на этом её злоключения закончились.

На следующий день, на удивление, провела занятия в тихом, спокойном классе. Складывалось впечатление, что это совсем другие дети. Если всё же кто из учеников начинал шуметь, Ярославский решительно ставил всех на место. Он как-то странно опекал нового педагога.

Когда Ольга вела урок украинского языка в других классах и детишки вели себя шумно, в комнату, словно чувствуя её растерянность, врывался Миша с криком:
– А ну тихо сидеть!

Класс тут же умолкал. Ольга благодарила его, а он посылал воздушный поцелуй и убегал на свой урок. Такая игра ей даже нравилась.

На День учителя он принёс огромный букет роз и записку со стихами: «Ты ворвалась в мою жизнь непрошенно, отобрала сон мой и покой. Я люблю тебя, моя хорошая, я люблю и буду только твой». Свой подарок он вручил, когда урок уже начался. Она развернула записку и прочла. А он сидел за партой и не сводил с неё глаз.

Ольгой тогда овладело двойственное чувство. С одной стороны, было очень приятно. Никто никогда не дарил ей цветы, никто и никогда не писал стихи. Но в то же время было стыдно. Он ученик восьмого класса! «Неужели вела себя недостойно, что этот мальчик вообразил, будто он влюблён? А может, это только насмешка, прикол или розыгрыш?»

– Оль, ты только не обижайся. Я не хотел тебя обидеть. Я правда тебя люблю.
Впервые тогда взорвалась:
– Какая я тебе Оля?! Запомни, меня зовут Ольга Михайловна!
А он спокойно ответил:
– Это для других ты Ольга Михайловна, а для меня Оля.
И ушёл.

Жизнь постепенно превращалась в кошмар. Миша ухаживал красиво. Этот милый пятнадцатилетний мальчик был не по годам рассудительным и умным. Вёл себя как взрослый самостоятельный мужчина, который хочет во что бы то ни стало добиться своей женщины. Он встречал её утром у дома, несмотря на то, что жил в другом районе. Дожидался с работы, коротая время в спортзале, и провожал домой. Он словно был уверен, что она принадлежит только ему. Иногда смотрел ей в глаза и умолял:

– Ты только подожди меня. Я окончу школу и женюсь.

Это случилось на Новый год. Школьный вечер прошёл замечательно. Восьмой «Б» подготовил весёлую программу: сценки, песни , танцы. По окончании – новогодний бал. Миша не отходил от неё ни на шаг. Галантно приглашал на все медленные танцы. Уже тогда на неё стали коситься другие преподаватели. Но она этого ещё не замечала.

С вечера ушли вдвоём. Миша, как всегда, провожал. Всю дорогу он держал её руку в своей. Читал стихи. Рассказывал, каким видит совместное будущее. Его поцелуй был самым сладким, самым нежным, самым дорогим. Она и сейчас, спустя многие годы, спрашивает себя, как могла позволить это ему и себе? Стыдно до сих пор. Но повторись ситуация заново, она наверняка поступила бы так же.

В ту ночь у них случилось всё, чего не должно быть между учителем и учеником.

Ольга понимала, что совершает великий грех.

Но кто в такую минуту думает о грехе? Она безумно полюбила этого маленького, светлого, неиспорченного мальчика. И её не смущала его молодость. Потому что сумела разглядеть в нём зрелость, самостоятельность, преданность, на которую не всегда способны даже взрослые мужчины. Рядом с ним она чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой.

Тем временем тучи над её головой сгущались. Коллеги давно уже стали относиться к ней как к совершенно испорченной девице. Токсикоз выдавал то, что пыталась скрыть. К весенним экзаменам была уже на пятом месяце.

Слава о её позоре разлетелась широко.

…Директор школы не выбирал выражений. Кричал, брызгал слюной, давился словами и снова кричал. Её уволили и велели убираться из школы и из города. Чтобы не калечить жизнь ребёнку – Мише, директор запретил прощаться с ним.
– Сама заварила кашу, сама и расхлёбывай! Вон отсюда!

Ольга поплелась домой собирать вещи. Только в эту минуту заметила, как шарахаются прохожие, как тычут пальцем. А ведь раньше не замечала. Слёз не было. С трудом понимала, что происходит. Не задумывалась, как будет жить дальше.

В дверь позвонили.

Пошла открывать и испугалась. На пороге съёмной квартиры стояла маленькая хрупкая женщина, похожая на подростка. Её длинные до пояса русые волосы были собраны на затылке в хвост. Слегка подкрашены ресницы.

Ольге тогда показалось, что она ненамного старше неё.
– Можно войти? – строго спросила гостья.
– Входите, – виновато произнесла Ольга и начала судорожно придумывать, что сказать в своё оправдание.
– Миша мне всё рассказал. Он случайно узнал сегодня в школе всё, что ты хотела от него скрыть. И о твоём увольнении. И о ребёнке. Это правда? Теперь я хочу всё услышать от тебя.
– Да, – ответила она тихо и робко, как отвечали ей провинившиеся ученики.
Ольга и раньше была знакома с этой женщиной. Та всегда приходила на родительские собрания, вела себя сдержанно, интересовалась успехами сына. Но сейчас была другая ситуация. Ольга стояла, опустив голову. А мысль о том, что больше никогда не увидит Мишу, была в эту минуту для неё самой страшной.
– Ну и куда ты собралась, дочка? Миша ждёт тебя. Пошли домой, – вдруг произнесла женщина.
Ольга плакала навзрыд. Упала перед гостьей на колени и стала просить прощения.
– Лишнее это. Я люблю своего сына. Значит, люблю и тебя, и ещё не родившегося внука.

Так у Ольги появилась семья.

После восьмого класса Миша поступил в техникум. Учился, работал. Ему было тяжело, но он никогда не жаловался. Удивлял своим терпением, настойчивостью, выносливостью. А Ольга ещё долго ловила на себе насмешливые взгляды. Когда шла по улице, мамаши с детьми, особенно с мальчиками, уводили их на противоположный тротуар, как будто боялись, что та набросится и немедленно соблазнит. Ей смеялись в глаза. Только Мария Николаевна, Мишина мама, называла её доченькой, утешала и умоляла не обращать внимания на глупых людей.
– Прости их, они не ведают, что творят, – часто повторяла она.
От Мишиной семьи отвернулись все знакомые и друзья. А Мария Николаевна спокойно говорила:
– Ну и бог с ними. Значит, плохие друзья. Таких и потерять не жалко.

Это она посоветовала родить второго ребёнка, чтобы Мише не пришлось отлучатся от семьи для прохождения срочной службы. Это она настояла, чтобы Ольга получила второе высшее, потому что вернуться в школу у неё нет никакой возможности. Это её Ольгин первенец назвал мамой, к ней тянула ручонки дочка.

Ольга была на восемь лет старше Миши. Эта разница в возрасте как будто давала окружающим право на любую подлость по отношению к странной семье. Над Мишей смеялись, Ольгу называли старой бабой. Предлагали молодому парню молодых и красивых. Но Миша полюбил раз и навсегда. Это качество она и сумела разглядеть в нём ещё тогда, в школе.

Они вместе уже двадцать лет. У них дружная, счастливая семья. Ольга по-прежнему чувствует себя маленькой беззащитной девочкой рядом со своим высоким, красивым, молодым мужем. За это время развелись многие пары, которые когда-то осуждали и насмехались над ними. А любовь Ольги и Михаила из посмешища превратилась в легенду.

И всё это благодаря маленькой хрупкой женщине, которая не побоялась пойти против общественного мнения.

Зоя ГУРБАНОВА,
Полтавская область, Украина

Весенняя маета. Игорь долго стоял у окна и смотрел с высоты второго этажа, как люди шли мимо дома. Солнце вытапливало с тротуаров и крыш остатки снега. Везде была вода. Она лилась сверху, стекала по желобам, струилась по асфальту. Прохожие шли по разным делам. И зачастую они не обращали внимания на окружающее. Их превлекали магазин, собес, сберкасса. Все это было на первом этаже противоположного дома...
За спиной Игоря ударили куранты старинных домашних часов. Юноша вздрогнул и обернулся: половина двенадцатого. Надо собираться в школу. Он подумал о Галине Александровне. Хотел увидеть, поймать на себе взгляд ее серых глаз, услышать свою фамилию и вопрос: «А ты что думаешь Привалов?» И был готов ответить целой тирадой о творчестве Гоголя, о том, почему во многих его произведениях присутствуют фантастические образы.
На его столе лежит трехтомник Николая Васильевича с множеством закладок.
Ах этот долгожданный первый урок! Вторым идет немецкий язык. Потом физра, математика, химия… И он знал, что в течение всего дня его мысли будут постоянно возвращаться к Галине Александровне. Почти его сверстница с красивым лицом, изящной фигурой и гордой походкой балерины.
Игорь считал, что между ними возникла какая-то неведомая пока ему связь. Он даже не сомневался, что они способны читать мысли друг друга, как одногодки в одной семье. Со стороны выходило так, будто Галину Александровну, как ученицу, сидящую рядом с ним за одной партой, вдруг попросили провести сначала один урок. Показательный. А потом еще и еще. И каждый раз в ее взгляде Игорь читал обещание вернуться к нему. Или ему все это показалось и он так бредит?
В сентябре впервые Галина Александровна вошла в их класс и, вызывая по журналу фамилии, поднимала учеников для знакомства.
Привалов был с конца седьмым. Перед ним Плешакова, за ним Рыбаков, Стенина. Угрюмов…
- Воронина?
Сидящая рядом с Игорем девушка нехотя поднялась.
- Я.
- Любимое произведение?
Ленка растерянно посмотрела на Игоря. У нее не было любимого произведения.
Голунов Женька сзади сидевший, прошептал «Мать» Горького.
- Мать Горького.
Все засмеялись. Этого произведения уже в школе не проходили.
- Хорошо. Голунов?
Женька встал.
Затем:
- Привалов?
О чем думал Игорь в это время, он не мог сказать. Его фамилия прозвучала неожиданно, и прежде чем до него дошло, учительница вновь спросила:
- Привалов?
Он поднялся. Воронина сбоку хихикнула, как бы понимая его состояние.
- Любимый герой?
- А если героиня? – уточнил Игорь.
- Кто?
- Татьяна Ларина.
- Разве вы проходили?
- Сестра проходила.
- Хорошо, садитесь.
Не «садись», а «садитесь». С уважением, но отстраненно. Это Игорю понравилось.
Через полгода, нет, это было год назад, в апреле, Воронина тогда заболела, а на урок пришли какие-то солидные проверяющие во главе с директрисой Мамоновой, Галина Александровна села рядом с Игорем. Директриса осталась стоять, двоим гостям дали стулья, а высокий чиновник стал вести урок литературы. Как-то мудрено, он задавал вопросы ученикам о жизни, о том, кем работают их родители и хорошо ли их мамы и папы учились в свое время?
Галина Александровна ничем не выдавала своего переживания за урок и своих учеников. Она просто вела какие-то записи.
Но она впервые была совсем рядом, и Игорь искоса поглядывал на ее прекрасно уложенные волосы, чистую линию лица, чуть-чуть упрямый подбородок, тонкую шею. Неожиданно для себя Игорь обратил внимание на высокую грудь, которая была большой и блузка расходилась, приоткрывая красивый лифчик и часть белой напряженной плоти.
Именно тогда в нем проснулось что-то новое и непонятное. Он опустил глаза и покраснел, словно его застукали на чем-то недозволенном.
В голове пронеслись разговоры в раздевалке на физкультуре, когда мальчишки говорили о том, что сейчас носят девчонки.
- Почти все ничего не одевают, - сказал Шустов. Он уже давно брился и поговаривали, что он живет с соседкой по лестничной площадке и родители пары ничего не имеют против. – Прижми любую и все под руками. Еще свеженькое…
Кто-то засмеялся и пошли разговоры о победах над девчонками. Трофимов успел рассказать о том, как однажды очень удачно проводил с дискотеки Валюшу с параллельного класса. «Ну, у нее буфера! - воскликнул он. – Я уж их и помял…»
- А в киску не заглядывал? – спросил, гоготнув Шустов.
- Было, - сказал Трофимов. Но как-то неуверенно. И все поняли, привирает. Но за это никто не осудил Трофимова. У каждого были свои подступы к близости, но зачастую девчонки позволяли все ребятам постарше, чтобы почувствовать себя женщиной.
Тогда, за партой, Галина Александровна, казалось, не видела никаких взглядов, ни состояние ученика.
Через месяц она оставила его после урока. Это был последний урок, и Игорь вызвался написать сценарий небольшой постановки на школьном вечере.
Первые майские дни были жаркими, и окна в классе были распахнутыми.
- Садитесь за эту парту, - предложила учительница и указала на первый ряд перед учительским столом.
От нее шел запах крема, дезодоранта и еще чего-то, что никак не поддавалось определению. Разве, если вспомнить, как пахло от сестры, уже студентки, когда она часто бегала в ванную комнату, закрывалась, а затем, выходя, тщательно осматривала себя в зеркало. На уровне ног и зада.
- Иди, все нормально, - говорила ей мать и при этом смотрела на сына невидящим взглядом. Это были их, женские тайны.
Но нет, это было иное. Что-то сладковатое и… запретное.
- Идея спектакля? – спросила Галина Александровна. Она открыла журнал и стала делать в нем отметки. На этот раз на ней был тонкий пуловер с небольшим вырезом, но грудь казалась очень большой. Она ритмично поднималась с каждым вздохом и опускалась при выдохе.
- Идея? – переспросил Игорь и подумал о губах учительницы. Они были яркими и четко вырисовывались изящным бантиком на подрумяненных щеках. – Идея, думаю, в том, чтобы выйти на сцену, в определенном порядке, в костюмах литературных героев, попавших в наше время. И их реплики о том, что они увидели в нас хорошее или противное их пониманию…
Юноша говорил и говорил, не сводя глаз с губ молодой женщины. Поднять взгляд, значит сбиться.
Он не заметил, как она отложила журнал и стала с интересом рассматривать его.
И снова его взгляд переместился на грудь. И здесь пришла мысль увидеть учительницу без одежды.
Он быстро затараторил и девушка посмотрела на часы.
- Хорошо, - сказала она. – Делайте наметки. Недели хватит?
Игорь только кивнул головой.
Ночью он спал урывками, ему грезилась учительница, которая плавала в каком-то огромном бассейне. Как она оказалась у края бассейна обнаженной, Игорь не понял. Он увидел как она раскрыла ему свои руки и он бросился к ней. Их тела сплелись.
Лишь под утро он уснул и его разбудил пронзительный телефонный звонок от матери, которая решила поднять его к школе.
Спектакль получился хорошим, и его отметили специальным приказом по школе. После экзаменов Игорь уехал к морю, к тетке. И пробыл там до половины августа. Он почти забыл о Галине Александровне, потому что у него впервые появилась девушка, которая разрешила ему все. Ее звали Оксаной, и они поклялись в любви.
Осень и зима прошли как-то незаметно. Игорь увлекся баскетболом, еще много времени уходило на посещение военкомата и прохождения комиссии. Он с Женькой Голуновым решил поступать в военное училище, обязательно в летное. Врачей было много, и каждый мог поставить точку на комиссии.
И вот вчерашний день. Казалось, ничего не произошло.
Как обычно вторая смена ждала окончания первой на улице. В час дня выходила малышня, и тогда дежурный из учителей давал отмашку. В фойе через несколько минут начинался такой круговорот и гомон, что обычно ученики поопытнее пропускали всех и успевали спокойно идти в свои классы. Вчера Игорь оказался в водовороте, и толпа вынесла его к стене, где он столкнулся с Галиной Александровной. На мгновение их прижало друг к другу, у Игоря закружилась голова от того, что он ощутил ее упругое тело и необыкновенные запахи.
Галина Александровна неожиданно для всех очень громко крикнула и все ученики, впервые услышав ее в гневе, затихли. Быстро рассосались, и Игорь нагнулся, чтобы поднять папку, которую из рук Галина Александровны вышибло в этой давке.
Она поблагодарила его и слегка дотронулась до его руки.
Что это было? Акт благодарности, просто случай или преднамеренное движение?
Игорь вновь подошел к окну и неожиданно среди прохожих увидел на противоположной стороне, на остановке, сошедшую с автобуса учительницу. Это была она, Галина Александровна. Она вынула из кармана какую-то бумажку, после посмотрела на номера домов и уверенно под зеленый свет на перекрестке направилась в сторону его дома.
Перейдя дорогу, она уже шла к подъезду. И вдруг, подняв голову, посмотрела на окно, за стеклом которого стоял Игорь. Он отшатнулся, хотя за тюлевой занавеской вряд ли был виден снаружи.
Вскоре раздался звонок и Игорь, стоявший у двери, увидел через «глазок» слегка искаженное лицо учительницы.
Он открыл.
- Привалов? Можно войти?
- Да, да.
Галина Александровна подала свой плащ, изящную шляпку. Она оказалась в темно-синем костюме, плотно облегавшим ее фигуру. Легкий газовый шарфик не сняла, и тот истончал необыкновенный запах дорогих духов.
- Я хотела познакомиться с вашей семьей.
- Дома никого нет. Мама еще не пришла с работы, хотя обычно в это время уже дома…
Игорь остановился. Он не хотел выдавать профессию матери, но решил не кривить душой:
- Она заканчивает уборку к 12. Должна прийти.
- Хорошо, у нас осталось около часа. Мы немного подождем и пойдем в школу. Я знаю, кем работает твоя мама. А сестра?
- Она почти целый день в университете. Пойдемте в зал. Там можно посидеть.
- У вас три комнаты?
- Да.
- И как вы их разделили?
- У нас с сестрой по комнате. Мама спит в зале на диване.
- Ну да, - ответила Галина Александровна, - диван, кухня, работа…
Игорь понял слегка насмешливый тон гостьи. Он стал разъяснять:
- Раньше они спали в одной комнате. Потом мама ушла…
- Покажи свою комнату.
Они еще не вошли в зал.
- У меня там…
- Ну, хорошо, - улыбнулась учительница, - я не так давно была студенткой. Наверное, ждать не будем. Иди, соберись и пойдем.
Игорь повернулся было по направлению своей комнаты, но неожиданно остановился:
- Вы только второй год работаете? Сразу после учебы?
- Да.
- И разница у нас семь лет?
- Точный математический расчет, - усмехнулась учительница. – Идите, собирайтесь.
- А вы замужем?
- Я? – Галина Александровна засмеялась. – К чему это вам, Привалов?
- Разница есть, - сказал он. – Я люблю вас.
- Как это любишь?
- Как женщину.
- А где цветы, соответствующая обстановка? – спросила учительница, скрывая охватившее ее волнение. - Да и между нами не должно и не может быть ничего!
Было ясно, что шутливым тоном и словами Галина Александровна пытается удержать ситуацию под контролем.
- Но оно есть!
- Что?
- Чувство.
- Я не знаю, что с вашей стороны, но я не думаю, что это любовь. Вы мне нравитесь, как ученик.
- И все?
- Да, наверное.
- А можно это проверить?
- Как?
Игорь быстро шагнул к девушке, обнял ее, привлек к себе лицо и прижался губами к ее губам.
Сначала было бездействие. Игорь чувствовал легкий холод. Но неожиданно губы Галины Александровны вздрогнули и чуть приоткрылись. Игорь и учительница соединились в глубоком поцелуе.
Когда он закончился, оба в изумлении отстранились друг от друга и Галина Александровна отвернулась.
- Все это неправильно, вы не должны были провоцировать меня на это.
Она повернулась к Игорю, пристально посмотрела на него и молча пошла в прихожую.
Игорь расставил руки, преграждая ей путь:
- Галина, подождите.
Он снова обнял ее, и девушка не выдержала, поддалась и на этот поцелуй.
Они сразу и не сообразили, как оказались в комнате Игоря и стали лихорадочно раздеваться.
Через время Галина Александровна лежала на плече Игоря:
- Я полюбила тебя с первого взгляда. Но боролась и, кажется, ты, было, отстранился от меня…
- Да, я пытался побороть чувства и уехал на лето. Там у меня появилась первая девушка. Но я совершенно ничего к ней не чувствую…
- Ах ты, негодник, - приподняла голову Галина Александровна. – Хотя, может это и правильно. Я ведь когда-то тоже проверяла себя с одним студентом. Но ты же совсем мальчишка!
Снова дали о себе знать часы.
- Ой, сколько времени?
- Половина!
Они соскочили, и стали быстро одеваться.
- От тебя изумительно пахнет, любимая, - кричал Игорь, натягивая свою одежду.
- А ты невинен и чист! Я люблю тебя!
- Ты не ставь мне пятерки, я все буду учить, но не выделяй меня!
- Я буду ставить тебе пятерки, потому что ты лучший в классе.
- Я не хочу тебя подводить, я не буду на тебя смотреть!
- Смотри на меня, я не смогу без этого жить…
В это время послышался звук вставляемого в замок двери ключа. Но молодые люди были готовы, и Галина Александровна уже набросила на себя плащ…
Вошла мама Игоря.
- Вы кто? – спросила она Галину Александровну.
- Учительница… Я на минутку, хотела вас дождаться, но уже надо спешить.
- Надо было мне позвонить, - ответила мама, - я заходила в магазин. Вот, Игорь, положи на кухню.
Сын схватил сумку матери.
- Что произошло? – тихо спросила мама учительницу.
- Ничего особенного. Он у вас хороший ученик. Я хотела поблагодарить вас... Ваш сын хорошо мне помогает.
- Я рада, жаль отец не дожил… Его убили, он заступился за женщину в темном переходе.
- Расскажете мне позже. Я обязательно зайду. Но надо бежать.

В июле Игорь и Галина расписались.
Галина ушла в другую школу, Игорь поступил в педуниверситет, карьеру офицера загубил окулист, но через год Игоря забрали в армию. В этом же году у них с Галиной появилась двойня и через несколько месяцев его на законных основаниях отпустили на гражданку. Он продолжил учиться и уже на первой практике давал уроки в школе вместе с женой.



Рекомендуем почитать