Рэй брэдберивсе мои враги мертвы. Электронная книга: Рэй Брэдбери «Все мои враги мертвы
На седьмой странице был некролог: «Тимоти Салливан. Компьютерный гений. 77 лет. Рак. Заупок. служба неофиц. Похороны в Сакраменто».
– О боже! – вскричал Уолтер Грипп. – Боже, ну вот, все кончено.
– Что кончено? – спросил я.
– Жить больше незачем. Читай, – Уолтер встряхнул газетой.
– Ну и что? – удивился я.
– Все мои враги мертвы.
– Аллилуйя! – засмеялся я. – И долго ты ждал, пока этот сукин сын…
– Ублюдок.
– Хорошо, пока этот ублюдок откинет копыта? Так радуйся.
– Радуйся, черта с два! Теперь у меня нет причин, нет причин, чтобы жить.
– А это еще почему?
– Ты не понимаешь. Тим Салливан был настоящим сукиным сыном. Я ненавидел его всей душой, всеми потрохами, всем своим существом.
– Ну и что?
– Да ты, похоже, меня не слушаешь. С его смертью исчез огонь.
Лицо Уолтера побелело.
– Какой еще огонь, черт возьми?!
– Пламя, черт побери, в моей груди, в моей душе, сокровенный огонь. Он горел благодаря ему. Он заставлял меня идти вперед. Я ложился ночью спать счастливый от ненависти. Я просыпался по утрам, радуясь, что завтрак даст мне необходимые силы – необходимые, чтобы убивать и убивать его раз за разом, между обедом и ужином. А теперь он все испортил, он задул это пламя.
– Он нарочно
сделал это с тобой? Нарочно умер, чтобы вывести тебя из себя?
– Можно сказать и так.
– Я так и сказал!
– Ладно, пойду в кровать, буду снова бередить свои раны.
– Не будь нюней, сядь, допей свой джин. Что это ты делаешь?
– Не видишь, стягиваю простыню. Может, это моя последняя ночь.
– Отойди от кровати, это глупо.
– Смерть – глупая штука; какой-нибудь инсульт, бах – и меня нет.
– Значит, он сделал это нарочно?
– Не стану валить на него. Просто у меня скверный характер. Позвони в морг, узнай, какой там у них ассортимент надгробий. Мне простую плиту, без ангелов. Ты куда?
Проблемы и темы:
- смысл жизни
- обида
- прощение
- дружба, роль дружбы в жизни человека
ВСЕ МОИ ВРАГИ МЕРТВЫ
Время чтения рассказа - 9 минут.
На седьмой странице был некролог: «Тимоти Салливан. Компьютерный гений. 77 лет. Рак. Заупок. служба неофиц. Похороны в Сакраменто».
- О боже! - вскричал Уолтер Грипп. - Боже, ну вот, все кончено.
- Что кончено? - спросил я.
- Жить больше незачем. Читай, - Уолтер встряхнул газетой.
- Ну и что? - удивился я.
- Все мои враги мертвы.
- Аллилуйя! - засмеялся я. - И долго ты ждал, пока этот сукин сын...
- ...ублюдок.
- Хорошо, пока этот ублюдок откинет копыта? Так радуйся.
- Радуйся, черта с два. Теперь у меня нет причин, нет причин, чтобы жить.
- А это еще почему?
- Ты не понимаешь. Тим Салливан был настоящим сукиным сыном. Я ненавидел его всей душой, всеми потрохами, всем своим существом.
- Ну и что?
- Да ты, похоже, меня не слушаешь. С его смертью исчез огонь.
Лицо Уолтера побелело.
- Какой еще огонь, черт возьми?!
- Пламя, черт побори, в моей груди, в моей душе, сокровенный огонь. Он горел благодаря ему. Он заставлял меня идти вперед. Я ложился ночью спать счастливый от ненависти. Я просыпался по утрам, радуясь, что завтрак даст мне необходимые силы, необходимые, чтобы убивать и убивать его раз за разом, между обедом и ужином. А теперь он все испортил, он задул это пламя.
- Он нарочно сделал это с тобой? Нарочно умер, чтобы вывести тебя из себя?
- Можно сказать и так.
- Я так и сказал!
- Ладно, пойду в кровать, буду снова бередить свои раны.
- Не будь нюней, сядь, допой свой джин. Что это ты делаешь?
- Не видишь, стягиваю простыню. Может, это моя последняя ночь.
- Отойди от кровати, это глупо.
- Смерть - глупая штука, какой-нибудь инсульт - бах - и меня нет.
- Значит, он сделал это нарочно?
- Не стану валить на него. Просто у меня скверный характер. Позвони в морг, какой там у них ассортимент надгробий. Мне простую плиту, без ангелов. Ты куда?
- На улицу. Воздухом подышать.
- Вернешься, а меня, может, уже и не будет!
- Потерпишь, пока я поговорю с кем-нибудь, кто в здравом уме!
- С кем же это?
- С самим собой!
Я вышел постоять на солнышке.
«Быть такого не может», - думал я.
«Не может? - возразил я себе. - Иди, полюбуйся».
«Погоди. Что делать-то?»
«Не спрашивай меня, - ответило мое второе я. - Умрет он, умрем и мы. Нет работы - нет бабок. Поговорим о чем-нибудь другом. Это что, его записная книжка?»
«Точно».
«Полистай-ка, должен же там быть кто-то живой-здоровый».
«Ладно. Листаю. А, Б, В! Все мертвы!»
«Проверь на Г, Д, Е и Ж!»
«Мертвы!»
Я захлопнул книжку, словно дверь склепа.
Он прав: его друзья, враги... книга мертвых.
«Это же ярко, напиши об этом».
«Боже мой, ярко! Придумай хоть что-нибудь!»
«Погоди. Какие чувства ты испытываешь к нему сейчас? Точно! Вот и зацепка! Возвращаемся!»
Я приоткрыл дверь и просунул голову внутрь.
- Все еще умираешь?
- А ты как думал?
- Вот упрямый осел.
Я вошел в комнату и встал у него над душой.
- Хочешь, чтобы я заткнулся? - спросил Уолтер.
- Ты не осел. Конь с норовом. Подожди, мне надо собраться с мыслями, чтобы вывалить все разом.
- Жду, - произнес Уолтер. - Только давай поскорее, я уже отхожу.
- Если бы. Так вот, слушай!
- Отойди подальше, ты на меня дышишь.
- Ну это же не «рот-в-рот», просто проверка в реальных условиях: так вот, слушай внимательно!
Уолтер удивленно заморгал:
- И это говорит мой старый друг, мой закадычный дружбан?
По лицу его пробежала тень.
- Нет. Никакой я тебе не друг.
- Брось, это же ты, дружище! - широко улыбаясь, проговорил он.
- Раз уж ты собрался помирать, настала пора для исповеди.
- Так ведь это я должен исповедоваться.
- Но сначала я!
Уолтер закрыл глаза и помолчал.
- Выкладывай, - сказал он.
- Помнишь, в шестьдесят девятом была недостача наличных, ты еще тогда подумал, что Сэм Уиллис прихватил их с собой в Мексику?
- Конечно, Сэм, кто же еще.
- Нет, это был я.
- Как так?
А так, - сказал я. - Моих рук дело. Сэм сбежал с какой-то цыпочкой. А я прикарманил бабки и свалил все на него! Это я!
Ну, это не такой уж тяжкий грех, - произнес Уолтер. - Я тебя прощаю.
- Подожди, это еще не все.
- Жду, - улыбнувшись, спокойно сказал Уолтер.
- Насчет школьного выпускного в пятьдесят восьмом.
- Да, подпортили мне вечерок. Мне досталась Дика-Энн Фрисби. А я хотел Мэри-Джейн Карузо.
- И ты бы ее получил. Это я рассказал Мэри-Джейн про все твои приключения с бабами, перечислил ей все твои подвиги!
- Ты это сделал? - Уолтер вытаращил на меня глаза. - Так это за тобой она увивалась на выпускном?
- Точно.
Уолтер в упор посмотрел на меня, но потом отвел взгляд.
- Ладно, черт с ним, что было, то давно быльем поросло. У тебя все?
- Не совсем.
- О господи! Это становится интересно. Выкладывай.
Уолтер ткнул кулаком подушку и лег, приподнявшись на локте.
- Потом была Генриетта Джордан.
- Бог мой, Генриетта. Красотка. Потрясающее было лето.
- Благодаря мне оно для тебя закончилось.
- Что?!
Она ведь бросила тебя, да? Сказала, что ее мать при смерти и ей надо быть подле мамочки.
Ты что, сбежал с Генриеттой?
- Точно. Пункт следующий: помнишь, я заставил тебя продать в убыток акции «Айронворкс»? На следующей неделе я купил, когда они пошли на повышение.
- Ну, это не страшно, - терпеливо произнес Уолтер.
- Далее, - продолжал я, - Барселона, шестьдесят девятый, я пожаловался на мигрень, отправился спать пораньше и прихватил с собой Кристину Лопес!
- Я частенько на нее заглядывался.
- Ты повышаешь голос.
- Правда?
- Далее, твоя жена! Мы с ней наставили тебе рога.
- Рога?
- Не раз и не два, а раз сорок тебя сделали!
- Замолчи!
Уолтер в бешенстве вцепился в одеяло.
- Раскрой уши! Пока ты был в Панаме, мы с Эбби оттягивались тут по полной!
- Я бы узнал об этом.
- С каких это пор мужья узнают о таких вещах? Помнишь ее винный тур в Прованс?
- Было дело.
- А вот и нет. Она была в Париже и пила шампанское из моих ботинок для гольфа!
- Из ботинок для гольфа?!
- Париж был нашим гольф-клубом! А мы - чемпионами мира! Потом Марокко!
- Но она там никогда не была!
- Была, очень даже была! Рим! Угадай, кто был ее гидом?! Токио! Стокгольм!
- Но ее родители сами были шведами!
- Я вручал ей Нобелевскую премию. Брюссель, Москва, Шанхай, Бостон, Каир, Осло, Денвер, Дейтон!
- Замолчи, о боже, замолчи! Замолчи!
Я замолчал и, как в старых фильмах, отошел к окну и закурил сигарету.
Мне было слышно, как Уолтер плачет. Я обернулся и увидел, что он сидит, свесив ноги с кровати, и слезы капают с его носа на пол.
- Ты сукин сын! - всхлипнул он.
- Точно.
- Ублюдок!
- В самом деле.
- Чудовище!
- Правда?
- Мой лучший друг! Я убью тебя!
- Сначала поймай!
- А потом воскрешу и снова убью!
- Что это ты делаешь?
- Вылезаю из кровати, черт возьми! А ну, иди сюда!
- Нетушки, - я открыл дверь и выглянул наружу. - Пока.
- Я убью тебя, даже если на это уйдут годы!
- Ха! Послушайте-ка его - годы!
- Даже если на это уйдет целая вечность!
- Вечность! Это круто! Тада-да-дам!
- Стой, черт возьми!
Уолтер, шатаясь, подошел ко мне.
- Сукин сын!
- Точно!
- Ублюдок!
- Аллилуйя! С Новым годом!
- Что?
- Прозит! Твое здоровье! Кем я тебе давеча был?
- Другом?
- Да, другом!
Я рассмеялся смехом врача-терапевта.
- Сукин сын! - прокричал Уолтер.
- Он самый, точно, это я!
Я выскочил за дверь и улыбнулся.
- Он самый!
Дверь с грохотом захлопнулась.
Американский писатель Р.Брэдбери поднимает проблему истинной дружбы как непосредственного проявления преданности другому человеку в любой сложнейшей ситуации. Настоящий друг для другого может найти выход даже из самого безнадёжного положения.
Так произошло с главными героями фрагмента произведения Р.Брэдбери: рассказчиком и его другом Уолтером. Рассказчик решил поддержать друга, который потерял смысл жизни из-за того, что не стало врага, борьба с которым давала жизненные силы Уолтеру.
Друг Уолтера решил отвлечь его от плохих мыслей оригинальным - хитрым - способом: разозлить его, чтобы стать его врагом. И это ему удалось. Рассказчик настолько проникся мыслями друга, настолько осознал реальную ситуацию, настолько хотел помочь другу, что принял оригинальное решение.
Позиция рассказчика выражена в его размышлениях со своим вторым «я» о том, что же делать, как помочь. Он не бросил товарища, когда уже никакое решение больше приходило на ум. Рассказчик почувствовал себя врачом, который вылечил не только тело человека, но и душу.
Я согласен с автором и считаю, что истинной дружбой можно считать такие отношения, когда в, казалось бы, неразрешимой ситуации человек ради друга, если не помогают убеждения, совершает нестандартный поступок, который, возможно, никогда в жизни не совершал. Помощь друзьям может быть разнообразной. Самое главное – обдумать ситуацию и найти решение. Оно может быть своеобразным.
Настоящей дружбой можно назвать многолетнюю дружбу между Андреем Штольцем и Ильёй Обломовым – героями романа И.А.Гончарова «Обломов». В юности они обещали друг другу быть работоспособными, деятельными. Штольц беспокоился по поводу того, что Обломов не занимался никакой деятельностью. Андрей Штольц считал, что труд необходим человеку. Чтобы расшевелить друга, он предлагал ему книги, звал за границу. Когда Илья Ильич серьёзно заболел, Андрей Штольц приехал к нему. Для Обломова Штольц был единственным другом, к советам которого он прислушивался. Андрей Штольц ценил в Илье Ильиче его доброе сердце. Он хотел помочь Обломову обрести настоящий смысл жизни.
Образцом истинной дружбы является дружба лицеистов: А.С.Пушкина, И.Пущина, В.Кюхельбекера, А.Дельвига. Юных людей объединяли духовные интересы, общие устремления. Их детская дружба не угасла. Чтобы поддержать А.Пушкина в ссылке, И.Пущин навестил его в Михайловском. Когда И.Пущина сослали в Сибирь, А.Пушкин посвятил ему стихотворение и послал его своему другу. Воспоминания о лицейской дружбе радовали И.Пущина, который жил в тяжёлых условиях.
Итак, жизнь - удивительная вещь. Друзья могут оказаться в самой непредсказуемой ситуации. Настоящие дружеские отношения раскрываются именно в таких случаях.
Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -
Русский язык
14 из 24
(1)На седьмой странице был некролог: (2)«Тимоти Салливан. Компьютерный гений. (3)77 лет.».
- (4)О боже! - вскричал Уолтер Грипп. -(5) Все кончено.
- (6)Что кончено? - спросил я.
- (7)Жить больше незачем. (8)Читай, - Уолтер встряхнул газетой.
- (9) И что? - удивился я.
- (10)Все мои враги мертвы.
- (11)Радуйся! - засмеялся я
- (12)Теперь у меня нет причин жить.
- (13)Это почему?
- (14)Ты не понимаешь. (15)Тим Салливан... (16)Я ненавидел его всей душой, всеми потрохами, всем своим существом.
- (17)Ну и что?
- (18) С его смертью исчез огонь.
(19)Лицо Уолтера побелело.
- (20)Какой еще огонь, - возмутился я.
- (21)Пламяв моей груди, в моей душе, сокровенный огонь. (22)Он горел благодаря ему. (23)Он заставлял меня идти вперед. а теперь Салливан все испортил, он задул это пламя…(24)Ладно, пойду в кровать, буду бредить свои раны.
- (25)Отойди от кровати, это глупо – на дворе день!
- (26)Позвони в морг, какой там у них ассортимент надгробий. (27)Мне простую плиту, без ангелов. (28)Ты куда?
- (29)На улицу, воздухом подышать.
- (30)Вернешься, а меня, может, уже и не будет!
- (31)Потерпишь, пока я поговорю с кем-нибудь, кто в здравом уме!
- (32)С кем же это?
- (33)С самим собой!
(34)Я вышел постоять на солнышке, поглядел вокруг и задумался.
(35) «Боже мой! (36)Придумай хоть что-нибудь!» - завёл я диалог сам с собой. (37)»Я не знаю, что делать,» - ответило мне моё второе я.
(38)«Погоди. Какие чувства ты испытываешь к нему сейчас? (39)Злость? (40) Точно! (41)Вот и зацепка! (42)Возвращаемся!»
(43)Я вернулся в комнату.
- (44)Все еще умираешь?
- (45)А ты как думал?
- (46)Вот упрямый осел.
(47)Я подошёл ближе к Уолтеру - решил встал у него над душой.
- (48)Хотя нет, никакой ты не осел - конь с норовом. (49)Подожди, мне надо собраться с мыслями, чтобы вывалить все разом.
- (50)Давай поскорее, я уже отхожу, - произнёс Уолтер.
- (51)Сслушай!
(52)Уолтер у заморгал:
- (53)Ну чего тебе, мой старый друг, мой закадычный дружбан?
- (54)Никакой я тебе не друг. (55) Раз уж ты собрался помирать, настала пора для исповеди.
- (56)Так ведь это я должен исповедоваться.
- (57)Сначала я! (58(Помнишь, в шестьдесят девятом была недостача наличных, ты еще тогда подумал, что Сэм Уиллис прихватил их с собой в Мексику?
- (59)Конечно, Сэм, тогда украл бабки, кто же еще.
- (60)Всё это моих рук дело, я прикарманил деньги и свалил на него!
- (61)Ну, это не такой уж тяжкий грех, - произнес Уолтер.
- (62)Теперь насчет школьного выпускного в пятьдесят восьмом. (63)Ты хотел, чтобы в тот вечер тебя сопровождала Мэри-Джейн Карузо. (64)Но я рассказал ей про тебя всякие гадости, и она отказалась!
- (65)Ты? - Уолтер вытаращил на меня глаза.
- (66)Точно.
(67)Уолтер ткнул кулаком подушку и лег, приподнявшись на локте.
- (68)Потом была Генриетта Джордан.
- (69)Бог мой, Генриетта. (70)Я был так влюблён в неё. (71)Потрясающее было лето.
- (72)Благодаря мне оно для тебя закончилось.
-(74) Она ведь бросила тебя, сказала, что ее мать при смерти и ей надо быть подле мамочки.
-(75)Ты что, сбежал с Генриеттой?
- (76)Точно.
(77)Я говорил ещё много чего обидного, вдохновляясь собственной фантазией. (78)И злоба Уолтера крепла, а вместе с ней – и его жизненные силы.
- (79)Чудовище! – всхлипнул он, свесив ноги с кровати. – (80)Мой лучший друг! (81)Я уничтожу тебя!
- (82)Сначала поймай! (83)Что это ты делаешь?
- (84)Вылезаю из кровати! (85)Иди сюда!
- (86)Нетушки!
- (87)Я уничтожу тебя! (88)Даже если на это уйдут годы! (89)Даже если на это уйдет целая вечность!
- (90)Вечность! (91)Это круто! (92)Тада-да-дам! (93)Кем я тебе давеча был?
- (94)Другом?
- (95)Да, другом!
(96)Я рассмеялся смехом врача-терапевта, выскочил за дверь и улыбнулся.
Показать текст целиком
Дружба... Какое короткое, но ёмкое слово. Я думаю, у каждого человека есть хотя бы один настоящий друг, которому он может полностью довериться и положиться на него в трудной ситуации. Дружба - понятие вечное. Как в наше время, так и много сотен лет назад дружеские отношения связывали людей воедино. Именно над проблемой дружбы размышляет американский писатель Рей Брэдбери. Как я уже писала, эта проблема всегда актуальна.
В приведённом отрывке из произведения "Все мои враги мертвы" автор показывает нам взаимоотношения двух друзей: Уолтера Гриппа и самого автора . Уолтер разочаровался в жизни и решил, что жить больше незачем, поскольку все его враги мертвы. Главный герой, от чьего лица ведётся повествование, всеми силами пытается остановить своего друга и даже врёт ему о своих "проделках", которых он даже не совершал, но говорит Уолтеру , чтобы снова разжечь огонь в груди друга. Только благодаря врагам этот огонь пылал и Уолтер находил смысл в жизни. Главный герой готов был пожертвовать их дружбой ради того, чтобы Уолтер снова обрёл смысл в жизни.
Я согласна с мнением автора. Действительно, настоящие друзья должны уметь жертвовать многим ради друг друга, даже если это превратит вас во врагов. Со временем люди всё равно осознают прошлые поступки и переосмысливают их, и вы снова будете друзьями.
Критерии
- 1 из 1 К1 Формулировка проблем исходного текста
- 2 из 3 К2
Все мои враги мертвы
Рэй Дуглас Брэдбери
Он всмотрелся в газетный некролог Тимоти Салливана, компьютерного гения, умершего в 77 лет от рака. Теперь все враги Уолтера Гриппа были мертвы! А у него не осталось причин, чтобы жить. Со смертью Тимоти Салливана у него потух в душе сокровенный огонь. Он горел благодаря врагу Салливану, и заставлял Уолтера идти вперед. Но если у Уолтера кончились старые враги, почему бы не появиться новым?
Рэй Брэдбери
Все мои враги мертвы
На седьмой странице был некролог: «Тимоти Салливан. Компьютерный гений. 77 лет. Рак. Заупок. служба неофиц. Похороны в Сакраменто».
О боже! - вскричал Уолтер Грипп. - Боже, ну вот, все кончено.
Что кончено? - спросил я.
Жить больше незачем. Читай, - Уолтер встряхнул газетой.
Ну и что? - удивился я.
Все мои враги мертвы.
Аллилуйя! - засмеялся я. - И долго ты ждал, пока этот сукин сын…
- …ублюдок.
Хорошо, пока этот ублюдок откинет копыта? Так радуйся.
Радуйся, черта с два. Теперь у меня нет причин, нет причин, чтобы жить.
А это еще почему?
Ты не понимаешь. Тим Салливан был настоящим сукиным сыном. Я ненавидел его всей душой, всеми потрохами, всем своим существом.
Ну и что?
Да ты, похоже, меня не слушаешь. С его смертью исчез огонь.
Лицо Уолтера побелело.
Какой еще огонь, черт возьми?!
Пламя, черт побери, в моей груди, в моей душе, сокровенный огонь. Он горел благодаря ему. Он заставлял меня идти вперед. Я ложился ночью спать счастливый от ненависти. Я просыпался по утрам, радуясь, что завтрак даст мне необходимые силы, необходимые, чтобы убивать и убивать его раз за разом, между обедом и ужином. А теперь он все испортил, он задул это пламя.
Он _нарочно_ сделал это с тобой? Нарочно умер, чтобы вывести тебя из себя?
Можно сказать и так.
Я так и сказал!
Ладно, пойду в кровать, буду снова бередить свои раны.
Не будь нюней, сядь, допей свой джин. Что это ты делаешь?
Не видишь, стягиваю простыню. Может, это моя последняя ночь.
Отойди от кровати, это глупо.
Смерть - глупая штука, какой-нибудь инсульт - бах - и меня нет.
Значит, он сделал это нарочно?
Не стану валить на него. Просто у меня скверный характер. Позвони в морг, какой там у них ассортимент надгробий. Мне простую плиту, без ангелов. Ты куда?
На улицу. Воздухом подышать.
Вернешься, а меня, может, уже и не будет!
Потерпишь, пока я поговорю с кем-нибудь, кто в здравом уме!
С кем же это?
С самим собой!
Я вышел постоять на солнышке.
«Быть такого не может», - думал я.
«Не может? - возразил я себе. - Иди, полюбуйся».
«Погоди. Что делать-то?»
«Не спрашивай меня, - ответило мое второе я. - Умрет он, умрем и мы. Нет работы - нет бабок. Поговорим о чем-нибудь другом. Это что, его записная книжка?»
«Полистай-ка, должен же там быть кто-то живой-здоровый».
«Ладно. Листаю. А, Б, В! Все мертвы!»
«Проверь на Г, Д, Е и Ж!»
«Мертвы!»
Я захлопнул книжку, словно дверь склепа.
Он прав: его друзья, враги… книга мертвых.
«Это же ярко, напиши об этом».
«Боже мой, ярко! _Придумай_ хоть что-нибудь!»
«Погоди. Какие чувства ты испытываешь к нему сейчас? Точно! Вот и зацепка! Возвращаемся!»
Я приоткрыл дверь и просунул голову внутрь.
Все еще умираешь?
А ты как думал?
Вот упрямый осел.
Я вошел в комнату и встал у него над душой.
Хочешь, чтобы я заткнулся? - спросил Уолтер.
Ты не осел. Конь с норовом. Подожди, мне надо собраться с мыслями, чтобы вывалить все разом.
Жду, - произнес Уолтер. - Только давай поскорее, я уже отхожу.
Если бы. Так вот, слушай!
Ну это же не «рот-в-рот», просто проверка в реальных условиях: так вот, слушай внимательно!
Уолтер удивленно заморгал:
И это говорит мой старый друг, мой закадычный дружбан?
По лицу его пробежала тень.
Нет. Никакой я тебе не друг.
Брось, это же ты, дружище! - широко улыбаясь, проговорил он.
Раз уж ты собрался помирать, настала пора для исповеди.
Так ведь это я должен исповедоваться.
Но сначала я!
Уолтер закрыл глаза и помолчал.
Выкладывай, - сказал он.
Помнишь, в шестьдесят девятом была недостача наличных, ты еще тогда подумал, что Сэм Уиллис прихватил их с собой в Мексику?
Конечно, Сэм, кто же еще.
Нет, это был я.
Как так?
А так, - сказал я. - Моих рук дело. Сэм сбежал с какой-то цыпочкой. А я прикарманил бабки и свалил все на него! Это я!
Ну, это не такой уж тяжкий грех, - произнес Уолтер. - Я тебя прощаю.
Подожди, это еще не все.
Жду, - улыбнувшись, спокойно сказал Уолтер.
Насчет школьного выпускного в пятьдесят восьмом.
Да, подпортили мне вечерок. Мне досталась Дина-Энн Фрисби. А я хотел Мэри-Джейн Карузо.
И ты бы ее получил. Это я рассказал Мэри-Джейн про все твои приключения с бабами, перечислил ей все твои подвиги!
Ты это _сделал?_ - Уолтер вытаращил на меня глаза. - Так это за тобой она увивалась на выпускном?
Уолтер в упор посмотрел на меня, но потом отвел взгляд.
Ладно, черт с ним, что было, то давно быльем поросло. У тебя все?
Не совсем.
О господи! Это становится интересно. Выкладывай.
Уолтер ткнул кулаком подушку и лег, приподнявшись на локте.
Потом была Генриетта Джордан.
Бог мой, Генриетта. Красотка. Потрясающее было лето.
Благодаря мне оно для тебя закончилось.
Она ведь бросила тебя, да? Сказала, что ее мать при смерти и ей надо быть подле мамочки.
Ты что, сбежал с Генриеттой?
Точно. Пункт следующий: помнишь, я заставил тебя продать в убыток акции «Айронворкс»? На следующей неделе я купил, когда они пошли на повышение.
Ну, это не страшно, - терпеливо произнес Уолтер.
Я частенько на нее заглядывался.
Не раз и не два, а раз сорок тебя сделали!
Замолчи!
Уолтер в бешенстве вцепился в одеяло.
Раскрой уши! Пока ты был в Панаме, мы с Эбби оттягивались тут по полной!
Я бы узнал об этом.
С каких это пор мужья узнают о таких вещах? Помнишь ее винный тур в Прованс?
Было дело.
А вот и нет. Она была в Париже и пила шампанское из моих ботинок для гольфа!
Из ботинок для гольфа?!
Париж был нашим гольф-клубом! А мы - чемпионами мира! Потом Марокко!
Но она там никогда не была!
Была, очень даже была! Рим! Угадай, кто был ее гидом?! Токио! Стокгольм!
Но ее родители сами были шведами!
Я вручал ей Нобелевскую премию. Брюссель, Москва, Шанхай, Бостон, Каир, Осло, Денвер, Дейтон!
Замолчи, о боже, замолчи! Замолчи!
Я замолчал и, как в старых фильмах, отошел к окну и закурил сигарету.
Мне было слышно, как Уолтер плачет. Я обернулся и увидел, что он сидит, свесив ноги с кровати, и слезы капают с его носа на пол.
Ты сукин сын! - всхлипнул он.
Ублюдок!
В самом деле.
Чудовище!
Мой лучший друг! Я убью тебя!
Сначала поймай!
А потом воскрешу и снова убью!
Что это ты делаешь?
Вылезаю из кровати, черт возьми! А ну, иди сюда!
Нетушки, - я открыл дверь и выглянул наружу. - Пока.
Я убью тебя, даже если на это уйдут годы!
Ха! Послушайте-ка его - _годы!_
Даже если на это уйдет целая _вечность!_
Вечность! Это круто! Тада-да-дам!
Стой, черт возьми!
Уолтер, шатаясь, подошел ко мне.
Сукин сын!
Ублюдок!
Аллилуйя! С Новым годом!
Прозит! Твое здоровье! Кем я тебе давеча был?
Да, _другом!_
Я рассмеялся смехом врача-терапевта.
Сукин сын! - прокричал Уолтер.
Он самый, точно, это _я!_
Я выскочил за дверь и улыбнулся.
Он самый!
Дверь с грохотом захлопнулась.