Про мачеху и падчерицу
В современном мире разные виды семей, отличающиеся от традиционной нуклеарной семьи, являются вполне обычным явлением. Многие люди в статусе отчима, мачехи, пасынка, сводного брата или сестры живут счастливо....
В современном мире разные виды семей, отличающиеся от традиционной нуклеарной семьи, являются вполне обычным явлением.
Многие люди в статусе отчима, мачехи, пасынка, сводного брата или сестры живут счастливо.
Однако у отчима из нашей истории было не всё так радужно.
Эта история рассказывает, как мужчина принял и поддерживал новую избранницу и ее дочь от предыдущих отношений … но когда приближался день свадьбы девушки, события приняли неожиданный поворот.
Достоверно неизвестно, произошла ли эта история на самом деле, но прочитать её всё равно стоит.
«Свадьба моей падчерицы должна была состояться 3 ноября. Последние полгода она и её мать были полностью поглощены подготовкой к торжеству (я говорю «её мать», потому что мы не были женаты, хотя прожили вместе несколько лет).
В декабре прошлого года моя падчерица окончила университет. Я заплатил за её учёбу 40 тысяч долларов, несмотря на то, что вуз был государственный. На протяжении всей учёбы и после её окончания она жила с нами. Когда она окончила среднюю школу, я купил ей машину, чтобы она могла сама ездить на занятия.
Иногда её отец-бездельник вспоминал о существовании дочери, а она заискивала перед ним. Он не вложил ни копейки ни в её образование, ни в её воспитание, хотя это вина её матери, которая до сих пор любит этого человека и хочет, чтобы он присутствовал в её жизни. Через какое-то время он исчезал из города и их жизни, разбивая сердце и нарушая данные обещания.
На свадьбе должно было быть более 200 гостей. Я приготовил свой список из 20 человек, которых хотел пригласить, так как взял на себя все расходы на проведение торжества. Они взяли мой список и пообещали включить людей в общий перечень приглашённых. Поэтому я предупредил этих людей, что они получат приглашение и не должны ничего планировать на эту дату.
В субботу на поле для гольфа я встретил своего друга, который был в том списке и спросил, идет ли он. Он сказал мне, что он не приглашен: он получил уведомление, но не приглашение. Оно лежало в его машине и он показал мне его. На самом деле, это было всего лишь уведомление и моё имя нигде не значилось. Зато было указано имя отца и матери невесты.
Это привело к довольно серьезному конфликту с моей девушкой, поскольку позднее я узнал, что НИКТО из моего списка не был включён в окончательный список гостей, потому что «250 человек это очень много». Я был зол, но ничего не мог поделать, потому что важные для меня люди уже были оскорблены. Она сказала: «Если кто-нибудь отклонит приглашение, то ты можешь пригласить несколько человек». По-моему эта моральная пощечина является высшей степенью несправедливости. Так субботний день и настроение были испорчены.
Вчера мы провели воскресный обед с семьей будущего зятя, на который пришёл нежданный гость - «настоящий папа». За столом моя падчерица объявила, что ее «настоящий папа» сможет прийти на свадьбу и отвести к алтарю. Это заявление было встречено хором возгласов «Как здорово!», «Это замечательно!».
Думаю, что ещё никогда в своей жизни я не был так зол и унижен. Меня трясло. Понадобилось какое-то время, прежде чем ко мне вернулось самообладание. Если честно, до этого я был готов или разрыдаться или наброситься на него с кулаками, или и то и другое сразу.
Как только я собрался с духом и смог говорить, я встал со стула и сказал, что хочу произнести тост. Я не помню точно, что я сказал, но суть его в следующем:
«Я хочу сказать тост». В моих ушах стоял звон ложки по бокалу.
«Мне было очень приятно быть частью этой семьи в течение последних десяти лет». Ах, как мило.
«В этот момент своей жизни я испытываю огромную благодарность к жениху и невесте за то, что они открыли мне глаза на кое-что очень важное». Присутствующие обменялись улыбками.
«Они показали мне, что для этой семьи я значу вовсе не то, что я думал». Теперь на лицах в комнате появилось недоумение.
«Хотя, я когда-то думал о себе как о главе семьи или крестном отце, которого уважают и просят о помощи в случае необходимости. Теперь мне кажется, что я занимаю позицию банкомата, без конца выдающего наличные и не более того. Поскольку меня не сочли сделать в качестве хозяина, принимающего гостей как в приглашениях, так и на церемонии, я передаю свои финансовые обязательстав моему преемнику, настоящему отцу. Так что давайте поприветствуем молодую пару и пожелаем им счастливой семейной жизни». Я выпил свой напиток.
«Теперь вы все можете расходиться».
Это эгоистично? Я должен выложить 40-50 тысяч на свадьбу, на которую никого не могу пригласить? К которой я не имею отношения? Так я закончил весь этот бред. Я закончил отношения со своей девушкой и ее дочкой. Вчера я перевел деньги с нашего общего счета (у нее не было работы, с тех пор как она переехала ко мне). Сегодня утром я обзвонил всех поставщиков свадебных услуг, которым я внес аванс для того, чтобы вернули мои деньги. В итоге, я потерял около $1500 за аренду места проведения банкета, но другие организации без проблем сделали возврат.
Считаете ли вы, что отчим должен был оплатить свадебные расходы или он прав в своём поступке? Вы или ваши друзья сталкивались с подобной ситуацией?
Ж или-были старик со старухой, и была у них дочка. Когда старуха померла, то старик немного обождал и женился на вдове, у которой своя дочь была. У стариковой дочери настало плохое житьё. Мачеха её ненавидела, продыху старику не давала:
Отвези свою дочку в лес, в землянку, там она напрядёт больше.
Что старику оставалось делать!
Послушал он бабу - свёз свою дочку в землянку, дал ей огниво, кремень да мешочек с крупой и говорит:
Вот тебе дочка огоньку. Огонёк зря не переводи, вари кашу, а сама не зевай - сиди да пряди.
Настала ночь. Красная девица затопила печку, стала варить кашу. Вдруг откуда ни возьмись появилась мышка и говорит:
Девица, девица! Дай мне кашки ложечку!
Ох, мышка! Разгони мою скуку - я тебе не одну ложку дам, а накормлю досыта.
Мышка наелась.
Ночью вламывается в землянку медведь:
Ну-ка, девица, туши огни да давай с тобой в жмурки играть.
На плечо стариковой дочери вскарабкалась мышка и на ушко ей шепчет:
Не бойся его, девица! Ответь ему: давай поиграем! Огонь потуши да залезай под печь, а я стану за тебя бегать и звенеть в колокольчик.
Так и сделали. Гоняется за мышкой медведь - никак не может поймать. Стал тут медведь реветь да поленьями бросаться. Бросал-бросал поленья, не попал ни разу, устал и молвит:
Мастерица ты, девица, в жмурки играть! За это пришлю тебе утром воз серебра да коней стадо.
Наутро баба говорит:
Поезжай-ка, старик, проведай дочку, что она за ночь напряла.
Уехал старик, а баба сидит да ждёт: когда он дочкины косточки привезёт. Пришло время старику возвращаться, а собака:
Тяф-тяф-тяф! Вместе со стариком дочь едет, везёт воз серебра, гонит коней стадо.
Врёшь, мерзкая собачонка! Это дочкины косточки гремят в кузове!
Вот заскрипели ворота, вбежали во двор кони, а рядом с отцом на возу дочка сидит.
Да серебра полный воз. У бабы загорелись глаза от жадности.
Экая невидаль! - кричит. - Отвези-ка мою дочь в лес. Да моя дочь серебра притащит два воза да коней пригонит два стада.
Повёз мужик в землянку дочку бабы своей. Дал ей огниво, кремень, мешочек с крупой и оставил одну.
Вечером стала она варить кашку. Прибежала мышка и просит:
Наташка! Наташка! Вкусна ль твоя кашка? Дай мне хоть ложечку попробовать!
Ишь ты какая быстрая! - закричала Наташка и кинула в неё ложкой.
Мышка убежала, а Наташка знай себе уплетает кашу одна. Полный горшок съела, огни потушила, легла в углу и заснула.
Пришла полночь, вломился к ней медведь и говорит:
Эй, девица, где ты? Давай со мной играть в жмурки.
Девица испугалась, помалкивает, только зубами стучит со страху.
А, вот ты где! На, бери колокольчик да бегай, а я буду тебя ловить.
Взяла Наташка колокольчик, рука у неё дрожит, колокольчик беспрестанно звенит, а мышка приговаривает:
Злой девице не бывать живой!
Взялся медведь ловить Наташку и, как только её изловил, тотчас задушил и съел.
Наутро шлёт баба старика в лес:
Ступай, старик! Моя дочь два воза серебра привезёт, коней два табуна пригонит.
Мужик поехал, а баба у ворот ждёт. Вот прибежала собака:
Тяф-тяф-тяф! Не бывать твоей дочке дома, старик сидит на пустом возу, костьми в кузове гремит!
Врёшь ты всё, мерзкая собачонка! Это моя дочь едет, возы серебра везёт, стада лошадей гонит. На, съешь блин да говори всем: мою дочку привезут в злате, в серебре, а старикову дочку женихи не возьмут!
Собака блин съела и залаяла:
Тяф-тяф-тяф! Старикову дочь отдадут замуж, а от твоей дочки привезут в кузове косточки.
Что только ни делала баба с собакой: и била её, и блины ей давала,- она знай своё твердит… Глядь, а старик уже стоит у ворот, жене кузов подаёт. Баба открыла кузов, взглянула на косточки и завыла. И так она разозлилась, что от злости и горя на другой же день померла.
Старик же свою дочь замуж выдал за хорошего жениха, и стали они жить-поживать да добра наживать.
— КОНЕЦ —
Иллюстрации: Е.М. Дидковская
О сексуальном насилии над детьми раньше было принято молчать. В СССР не было секса, не было и педофилии. Особенно той, что случалась в семьях. Наш рассказ основан на реальных событиях, но имена в нём изменены.
В глухой сибирской деревне удалого парня Степана, который любил разгульную жизнь, привечали за весёлый нрав и умение никогда не унывать. Местные девушки, да что там скрывать – и некоторые замужние женщины в нём души не чаяли. И он умело этим пользовался. Когда же этот вечный холостяк, разменяв третий десяток лет, решил жениться на Татьяне, все были просто удивлены: мало того что она была его старше и не слыла красавицей, так ещё и имела дочь-подростка, неизвестно от кого рождённую.
«Приворожила», – шептали бабушки на лавочке. Но мало-помалу разговоры стихли. Татьяна, вроде бы, взяла молодого мужа в руки, он даже устроился на работу конюхом. Правда, гулять не перестал, за что жена не раз била окна соседкам. А вот к падчерице относился как к родной. Покупал ей подарки, хвастался на всю деревню, что растёт она красавицей, да и к нему относится как к отцу.
В тот вечер Степан собирался на речку. Он рыбачил постоянно, но часто улова не приносил, а спустя несколько дней Татьяна узнавала, у кого из соперниц муж ночевал в ту ночь. Поэтому супружница и решила в этот раз отправить с ним четырнадцатилетнюю падчерицу. Мол, она за ним проследит да и пить много не даст. Тем более, у девочки были летние каникулы. Света приняла предложение матери с восторгом, она любила бывать на природе. Степан, было, собрался взять с собой друга – соседа Витьку, но тот был с глубокого похмелья и вставать с постели наотрез отказался.
На речку приехали на мотоцикле. Вечерело. Отчим достал удочки, банку с наживкой, тут же отложил их в сторону. «Утром и пойдём рыбалить, – объяснил он Светлане. – А ты пока порежь огурчиков, колбаски, а я тем временем костёр разложу».
Приготовив закуску, девочка присела к огню. Смотря на яркие язычки пламени, она мечтала, как окончит школу и уедет в город, поступит учиться (хотела стать медсестрой, как деревенская фельдшерица тётя Валя.) Отчим тем временем заканчивал вторую бутылку самогонки, заботливо нагнанную женой. Уставшая девочка, отойдя от костра в сторону, укрылась фуфайкой и сладко заснула.
Проснулась Светлана ночью от навалившейся на неё тяжести. Кто-то шарил рукой по груди, задирал юбку. Подумав, что этот «кто-то» – чужой, она закричала: «Папа!» «Успокойся и молчи, – услышала в ответ. – Скажешь матери, убью». Не обращая внимания на слёзы падчерицы, отчим насиловал её до утра. А затем пошёл «рыбалить». Светлана, забившись под телогрейку, горько плакала. Потом, складывая удочку в люльку мотоцикла, отчим приказал: «Кончай слёзы лить, теперь уже ничего не исправишь. Сама виновата, что свою дуру-мать послушалась: такая взрослая девка, а поехала в лес с мужиком. Ей – ни слова. А я тебя больше пальцем не трону».
Домой Степан приехал очень злой. Кинув на стол несколько пойманных рыбок, велел жене принести похмелиться и накрывать на стол. Как ни в чём не бывало пригласил соседа Витьку, и они сидели до вечера, а мать суетилась рядом, поднося еду.
Пролетело несколько месяцев. Видя, что отчим смотрит на неё, как на пустое место, Светлана успокоилась. Но не было месячных, и это не осталось незамеченным матерью. «Застудилась, наверное, на рыбалке. На голой земле ведь спала», – предположила та. Через некоторое время беременность уже стала заметной. В один из вечеров, бросив внимательный взгляд на располневшую дочь, Татьяна ахнула: «Нагуляла, лихоманка! В подоле принесла?» Схватив попавшуюся под руку кухонную тряпку, она начала ею хлестать девочку по щекам: «Говори, кто?» Думая, что отчим признается и заступится за неё, Света рассказала правду, чем ещё больше взбесила мать. «Врёшь, сука, – кричала она, продолжая избивать дочь теперь уже ремнём, – он любит только одну меня!»
Ночью Светлана убежала к жившей в той же деревне бабушке. Та, выслушав её, оделась и пошла к дочери. О чём они там говорили – неизвестно, но вернулась старушка вместе с отчимом. Тот начал просить прощения, умоляя никому и ни о чём не рассказывать. Давил на жалость: мол, «узнают и посадят меня. Скажи, что тебя в лесу изнасиловал какой-то городской парень. А я тебе потом помогу в учёбе и в дальнейшей жизни».
«Мать твоя сестрёнку носит, – убеждал он Светлану. – Окажусь в тюрьме, кто её растить будет? Да и шибко она меня любит, оставшись одна, совсем пропадёт, сопьётся и умрёт».
Последний довод Свету убедил. Пришедшему милиционеру она рассказала всё так, как велел отчим.
Рожала девочка в районной больнице. Когда медсестра принесла кормить появившегося на свет малыша, то, по совету бабушки, к груди его не приложила, твёрдо заявив, что напишет отказ.
– Не сладко ему будет без мамочки родной, в детский дом попадёт, – пыталась вразумить её медсестра.
– Я сама ещё ребёнок и жить хочу! – крикнула в ответ.
Из роддома девушка вернулась к бабушке. Та, собрав её нехитрые пожитки, срочно увезла внучку в город, к какой-то дальней родственнице. Женщина оказалась бездетной и привязалась к девушке: помогла окончить школу и поступить в медицинское училище. Время лечило, прошлое постепенно забывалось. Светлана встретила парня, вышла замуж. Одна за другой появились две дочери. Изредка женщина всё же вспоминала, что где-то у неё растёт сын. Утешала надежда, что, возможно, его приняла какая-нибудь добрая семья…
Прошло около двадцати лет. Мать с отчимом всё это время, видимо, чувствуя за собой грех, на глаза не показывались. Светлана породнилась лишь со своей младшей сестрой, так похожей на неё. Бойкая девчонка нашла её в городе, и Светлана приняла родственницу в свой дом. Та тоже поступила учиться в медучилище, иногда ездила к родителям, но рассказывать о них не любила. Говорила лишь, что они сильно болеют и много пьют. Отец, как только примет на грудь, просит прощения у «Светочки», а вот – за что, младшая так понять и не может. «Сильно обидел тебя, что ли?» – недоумевала она.
В тот вечер вся семья была дома. На раздавшийся звонок дверь пошёл открывать муж. Вернувшись, он сказал жене:
– Там твои родители приехали. Дикие они какие-то, я их приглашаю пройти, а они стоят за порогом. Просят, чтобы ты вышла. «Выгнать», – такой была первая мысль женщины. Вновь вспомнила она костёр, отчима и его дикие глаза.
За порогом стояли женщина со стариком. Мать кинулась на грудь Светлане: «Доченька моя!» А отчим, распахнув куртку, оголил шею: из неё торчала трубка.
– Судьба наказала за тебя. Врачи сказали, что жить осталось недолго. Не хочу со страшным грехом уходить на тот свет. Бога ради, прости, – и прямо в подъезде упал на колени.
Потеря девственностиЯ представляю, что это произошло весной: в конце марта или в начале апреля. Только отцвели абрикосы, едва проклюнувшиеся листочки подернули легким восково поблескивающим налетом прихотливо раскинувшиеся ветви деревьев за окном. Утреннее солнце бодрым веселым светом заливало малометражную кухню. Был утренний чай. Воскресенье. "Утренняя почта" по телевизору звучала веселыми ритмами и рассыпалась на экране цветным шампанским.Питу казалось все удивительно гармоничным и радостным. Весенний запах через форточку расстилался подвижной кисеей. Тонус поднимали пение пичуг и суета света. Шум воды в ванной бодрил и создавал ощущение предстоящих возможностей удачного дня. Чувство весны подкреплялось довольством умиротворенного самца, обеспечившего свой прайд обильной пищей и оберегающего его от поползновений конкурирующих самцов. Зарплату получил, холодильник забит, заботиться о завтрашнем дне нет нужды. Он сидел у стола в шортах, курил и пил чай. Жена уехала по делам, в ванной после сна умывалась восемнадцатилетняя падчерица.
Чаепитие было довольно напряженным. Сердце колотилось - он ожидал, пока Пат, так звали падчерицу, выйдет после умывания с припухшими губами, румянцем на щеках, свежая с прозрачными голубыми глазами. Он сидел попивая чай и, не видя, смотрел телевизор. Ноги его были чуть-чуть раздвинуты, одна пуговица гульфика - случайно (или намеренно?) расстегнута. Дело в том, что шорты носились на голое тело, и более того, на Пите ничего не было. Между ног было горячо, и выбритый член находился в состоянии полуготовности.
Вот, наконец, вода перестала шуметь, и дверь из ванной открылась. Светловолосая высокая Пат в халате и в пупырышках от холодной воды, словно крепкий соленый огурец, вошла на кухню. Она подошла к столу и налила себе чай. От отчима Пат отделял кухонный столик. Она взяла чашку с чаем и, стоя, начала его тихо прихлебывать. Напряжение Пита падчерица почувствовала сразу и с интересом стала поглядывать на него украдкой. Вся сущность Пита сосредоточилась в его постепенно твердеющем члене. Он ощущал как головка, постепенно перемещаясь в шортах, все ближе и ближе продвигается к веющему прохладой выходу из плена. Вот она нащупала проход, и ее синевато-розоватая кожица показалась на свет божий. Член еще не совсем окреп, и кожа на головке была слегка морщинистой. Но с каждым мгновением кровь у Пита между ног пульсировала все сильнее, и вот - голова налилась, кожа ее еще больше посинела и стала глянцевой. Расстегнутый гульфик выпустил ее на волю. Изящное скульптурное произведение обнажилось почти полностью - красивый персик с похотливой дырочкой в своем средоточии.
Пат перестала пить чай и с презрительной усмешкой внимательно стала наблюдать за развертывающимся представлением. Пит не знал, куда себя девать. В нем боролись чувство стыда, похоть и страх: неизвестно, что могла подумать падчерица. Нерешительность (и невозможность упрятать член назад в темницу стыда, ибо пришлось бы на глазах у Пат хлопотно заправлять его в шорты, а может быть потом еще и кончить от перевозбуждения и размазывать стекающую по ноге обильную сперму) побудила неловкого совратителя сделать вид, что он не замечает небрежности в своем туалете.
Пат начала разговор. Она спрашивала о чем-то по ходу телепередачи, и ему приходилось отвечать. Правда, не всегда впопад и хрипловатым от напряжения голосом. Девчонка не унималась с некоторой издевкой в голосе и озорными искорками в глазах продолжала разговор. Пит, пытаясь прикрыть собой пробившееся естество, потянулся за чайником, чтобы долить чай в свой стакан. В этот момент Пат с застенчивым хохотком попросила его дать сигарету. Это было впервые, чтобы при родителях она закуривала, а тем более просила отчима самого дать ей сигарету. В простой ее просьбе прочитывался вызов. Пит понял это и, больше не скрываясь, встал и потянулся за пачкой сигарет, достал одну и протянул ее дочери. Член вырвался при этом на простор и с гордо поднятой "головой" уставился в пристальные голубые глаза наблюдавшей за ним девушки.
Пат впервые столь решительно, словно в омут с головой, бросалась в сексуальное приключение, тем более в столь рискованное. Она давно считала себя неполноценным человеком: все ее сверстницы уже были либо замужем, либо неоднократно (по крайней мере, с их слов) уже совершали "это". Пат же все еще оставалась девственницей и, хотя в душе была абсолютно раскрепощена, в реальности в решающих ситуациях вела себя скованно. Это ее бесило и заставляло чувствовать себя синим чулком. Может быть, это чувство и заставило Пат быть столь решительной в ситуации с отчимом. Видимость не оставляла места для риска. Казалось, все было под контролем: происходило все дома, неизвестность не грозила, всегда и, практически, без опасности можно было дать ход назад. Так просто было отдаться на волю чувств и похоти. Грудь ныла, губы увлажнились, внизу потекло по внутренней стороне бедер. Дыхание прерывалось, глаза уже невозможно было оторвать от напряженного впервые представшего во всей своей красе члена отчима. В душе поднялась буря.
Потянувшись за сигаретой, она как бы невзначай открыто взглянула на обнажившееся естество напряженного мужчины, а после этого - в глаза ему и вызывающе засмеялась, поняв, что отчим увидел ее взгляд и вынужден был понять, что раскрыт. Пат следила, как поступит ее визави, и когда он встал и потянулся за чайником долить себе чай, уже явно намеренно выставив на обозрение поблескивавший бритой кожей увенчанный сверкающей каплей желания член, она теперь в глаза ему нагло улыбнулась. Пит, заметив, опустил взгляд, и оставив чайник, прерывающимся голосом покорно попросил у Пат разрешения поцеловать ее ноги. Девушке приятно было ощущать свою полную власть над крепким здоровым мужчиной, который, к тому же, еще не так давно ставил ее в угол и отвешивал подзатыльники за беспорядок на столе или за невыученные уроки. Она разрешила, сказав: "Ну что ж, поцелуй".
Удивительно было видеть большого неловко поворачивающегося в маленькой кухне коленопреклоненного отчима, наклоняющегося и страстно целующего пальчики небольших и красивых стоп зардевшейся Пат. Удивительно и возбуждающе радостно ей. Каждый пальчик девушки, словно фарфоровая безделушка, поражал точеностью форм и вызывал неодолимое желание восхищаться им, боготворить его и целовать, целовать, целовать! Она наблюдала это, изящно склонив голову и тихо улыбаясь. От этих поцелуев кровь горячими толчками забилась внизу живота. Мурашки пошли по обнаженному под халатом телу. Согнутая в глубоком поклоне спина и выпирающие ягодицы, мягкие прикосновения губ к ногам порождали неведомое до этого самоощущение всемогущества и полной власти над человеком, ощущение врожденной власти, власти естества.
Наконец, Пит поднял голову и прерывающимся, замирающим голосом спросил: может ли он поцеловать падчерицу в губы. На что получил снисходительное разрешение и торопливо поднялся с колен. Он потянулся к полным нежно-розовым и удивительно мягким губам юной партнерши и, наконец, утонул в глубоком и долгом поцелуе. Она целовалась страстно и умело, инстинктивно пробуждая в себе женщину. Ситуация пьянила - и Пат улетела в какие-то неведомые пространства: все было как бы здесь и, в то же самое время, - где-то далеко, как будто в кино или в книге. Мужчина становился ее собственностью и инструментом - он был в ее полной власти, он был готов терпеть ее капризы и выходки, он становился вещью. Пока что это ощущение не было оформлено какими-то законченными мыслями или соображениями. Но чувство возникло и росло.
Пит оторвался от губ девушки и стал суетливо расстегивать халат. Обнажилось стройное почти прозрачное тело, точеные грудки, ни разу не тронутые мужскими пальцами... И средоточие женственности у основания плоского твердого живота, завуалированное легкой порослью светлых волос. Припухшие губы сочились влагой, и слегка разойдясь, выпускали на свет розово блестящие внутренние губки и напряженный маленький клитор. Бросалось в глаза - девчонка в ванной не зря проводила время и успела довести себя до чувствительного градуса возбуждения. Пит начал ласкать твердые упругие грудки падчерицы. Она задышала еще чаще и рука его потянулась вниз, пальцы раздвинули влажную жаркую похоть девушки и начали ласкать уже возбужденное влагалище. Пальцы проникали все глубже и глубже - таз начал движения навстречу - и вот (вот!) во что-то уперлись: легкая чуть заметная пленка преградила путь.
Он знал, он был уверен, но лишнее подтверждение лишь укрепило в нем гордое чувство первопроходца и возбудило нахлынувшую отцовскую нежность ("Надо же!"), сладостно защемило в сердце. Захотелось припасть губами к этому нежнейшему лону и осторожно нежно и ласково довести девочку до оргазма. Губы заскользили вниз, губы припали к источнику, язык вошел в недра и страстно заработал, проникая во влагалище, подлизывая клитор. Пат охнула, осела, раздвинув ноги и опершись спиной на стену - раскрылась навстречу неожиданным ласкам.
Когда-то она читала про это, но никогда не думала, что когда-нибудь сама испытает прелесть отсоса. Это было очень приятно. Волшебство ощущений захватило девушку. Широко раскрытый рот и распирающая его твердость набухшего члена и головки, распирающей гортань и настойчиво продвигающейся глубже, глубже! О! Это было восхитительно и так возбуждало. У Пат уже все горело внизу, приятное напряжение внизу живота нарастало. Приятный запах волос на лобке партнера ощущался все явственнее - головка члена двигалась в горле, порождая впечатление полной раскрытости и беспредельной отдачи. Вдруг внизу потекло, и мышцы сладко сократились - пришел первый и, наверное, самый сладкий (от неожиданности) оргазм. Во рту стало свободнее. Как это произошло, Пат даже не заметила. Отчим же обмяк, словно перезревший банан. Острота испытанных ощущений потрясла его. Никогда так долго и так обильно он не извергался. Мягкие нежные губы девушки, обнимавшие его член и до того безжалостно растянутые, с мягким звуком освободили поникшую голову и оросились последней порцией спермы, соскользнувшей и потянувшейся длинной каплей на стройную, трепещущую, напряженную грудь. Глаза полуприкрыты, губы слегка раздвинутые ("Вставь в умело раздвинутую"). Нежная длинная шея ритмично сокращается, принимая сперму после оральной "дефлорации".
Все это восхищало и вздувало чувство пьянящей гордости. Пит был удовлетворен. Девушка чувствовала подъем, распирающую радость и некоторое замирание, томление неизвестности где-то в глубине себя, как будто она летела высоко, высоко и от этого быстрого неостановимого полета захватывало дыхание. Все ведь было впервые - и так здорово! Получить оргазм, оставшись девственницей. Такое наверное было не у многих. Жаль только целку не порвал папашка! Хотелось бы! Ну да ладно. Пойди подмойся.
Через пять минут Пит и эта "хитрющая девчонка" были в порядке. А еще через полчаса отчим уже высаживал ее из машины возле университета, где та училась. Она приоткрыла дверь и, взглянув с заднего сиденья в зеркало заднего вида на отчима неуверенно спросила: "Что же мы будем делать дальше?" - "Ну, ведь это не в последний раз?" - вопросом на вопрос ответил Пит. Девушка улыбнулась, вышла из машины и побежала учиться, легко и весело помахивая сумкой. Вокруг пели птицы.
До этого случая я думала, что такое бывает только в романах и древних историях. Некрасивые, грязные рассказы о сожительстве свекра с невесткой, мачехи с зятем мужа и прочие семейные драмы казались мне какими-то забытыми архаизмами или выдумками больного воображения.
Ну в старину, думала я, в деревнях, когда семьи варятся в собственном соку и, кроме друг друга, месяцами ни с кем почти не общаются, может возникнуть такое. А уж сейчас, в современном мире, когда вокруг каждого из нас столько свободно общающегося народа, что заводить внутрисемейные романы просто глупо, такого вовсе не случается, думала я.
На днях узнала эту историю от своих близких друзей, разумеется, сначала не поверила.
И тем не менее это оказалось
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Сергей моложе своей жены на восемь лет. Но она всегда выглядела потрясающе - моложе его. Он очень любил Светлану. Хотя у обоих это был второй брак, он влюбился по-настоящему впервые. На первой жене он женился из-за ее беременности и очень скоро с ней разошелся: не было ни любви, ни общих интересов, ни одинакового интеллектуального развития. Сергей имел высшее образование, хороший круг общения и всегда успешно продвигался по службе. Первая жена его была глуповата и простовата, и когда дочка чуть-чуть подросла, он их оставил.
Дальше были годы беспробудной холостяцкой гульбы, Сергей нравился женщинам, а они нравились ему. И вот сослуживцы, которые его очень любили за приятный характер, веселый нрав и отзывчивость, решили, что парень гибнет и надо пристроить его в хорошие руки. Перебрали много кандидатур, и кто-то через каких-то знакомых нашел Светлану. Нежную, хрупкую, очень скромную, хорошую хозяйку и совершенно не избалованную женщину. У Светланы умер муж, и на руках была маленькая дочка, настоящий ангелочек.
Уговаривать Сергея жениться не было надобности. Он сразу понял, что Светлана - женщина его мечты, этакая хрупкая почти до прозрачности Ундина в ореоле белых легких волос, с тонкой бледной кожей, какими-то умилительно детскими ямочками на щеках и всегда какой-то виноватой улыбкой розовых пухлых губ. Они встречались недолго, и, хотя в современном мире как-то не принято регистрироваться, особенно во втором браке, Сергей потащил Светлану в загс. Какое-то все в ней было правильное и хрупкое, и совсем ей не подходило грубое слово «сожительница».
Тем не менее в семейной жизни Светлана оказалась сильной и выносливой женщиной. Как нарочно их женитьба совпала с ликвидацией предприятия, где работал Сергей, и известный рыбинский научно-исследовательский институт был продан с молотка. Бизнес Сергею долго не удавался. Светлана ни словом, ни намеком не упрекнула его, распределяла свою скромную зарплату воспитательницы как могла, перешивала старые вещи, пекла пироги с картошкой и прошлогодним вареньем, ходила пешком на работу. На руках была еще маленькая Машутка, которая только-только пошла в школу. Она с первого же дня полюбила отчима, но папой почему-то звать не захотела. Он для нее был просто Сережей.
УДАЧНЫЙ БРАК
Прошло много лет, прежде чем семья выправилась. Все было пережито вместе: и радости, и невзгоды. Сергей встал на ноги, его маленький бизнес хоть и не позволял шиковать, но приносил стабильный достаток. Потом пошел период крепкого достатка и спокойной семейной жизни. Правда, был один нюанс: Машу отчим очень баловал, а всегда стеснительная и как бы виноватая Светлана совершенно не могла этому воспрепятствовать. Девочка росла капризной и требовательной. Родная дочь Сергея получала жалкие алименты, ведь доход он, как большинство бизнесменов, не показывал, а Маша получала все, что хотела. Квартира была завалена дорогими игрушками, в пятнадцать лет у нее уже был свой компьютер, а что касается одежды и косметики, то она просто брала у Сережи на это денег столько, сколько ей было нужно. Скромная Светлана никогда не имела столько дорогих вещей, сколько было у подростка-дочери. Подруги приходили в восторг.
Надо же, Светка, как тебе повезло! Он твою дочь любит больше, чем родную, какой удачный брак.
Но примерно через десять лет совместной жизни в браке появились темные пятна. Во-первых, стала тяжело болеть Светлана. Видимо, удары судьбы, перенесенные ею в молодости очень стойко, не прошли даром. Одно заболевание тянуло за собой другое, другое - третье, и вскоре понадобилась операция. Сергей очень переживал. Он делал все, чтобы облегчить участь любимой жены. Покупал самые дорогие лекарства, щедро платил врачам и медсестрам, часами находился в больнице. Операция прошла удачно, но врачи сказали, что надо будет делать еще и еще.
Вскоре Светлана привыкла к своей участи вечно больной жены и смирилась с этим. Выглядеть она стала уже далеко не так привлекательно, как раньше, но для любящих супругов это уже было и не важно.
Вторым темным пятном стала проблемная Машка. В шестнадцать лет она сделала первый аборт, в семнадцать - второй. Учиться толком девочка не хотела, с трудом удалось пристроить ее в техникум на платное отделение. Сергей учил ее с упорством любящего отца. Он говорил:
Главное - образование. Я тебя выучу, а дальше шагай по жизни сама.
Но и этого не получилось.
ТРУДНАЯ ЖИЗНЬ
ПАДЧЕРИЦЫ
В конце концов, Маша выскочила замуж. Парень был вроде бы неплохой, из интеллигентной семьи, но патологически ленивый. Маша влюбилась, он был очень красив и обходителен. Свадьбу сыграли полностью на деньги Сергея, родители жениха прикинулись бедными и не дали ни копейки. Примерно в это же время выходила замуж родная дочь Сергея, он сунул ей пятьсот рублей и даже на свадьбу не пошел.
Нелады с мужем у Маши начались с первых же дней. Она в отличие от своей матери не умела ни готовить, ни вести хозяйство и не то что шить или вязать, но даже носки заштопать. А молодой муж тоже стал преподносить сюрпризы. Зарабатывать он категорически не хотел, работал на временных работах за копейки, лишь бы не перетрудиться, и целыми днями смотрел телевизор и потягивал пиво. Денег, конечно же, не хватало. Но был любящий отчим, который считал, что молодым надо помогать. У молодого супруга была однокомнатная квартира, доставшаяся от каких-то умерших родственников, в которой он даже не потрудился сделать хоть какой-то ремонт. Сергей взял это на себя и отделал квартиру по высшему разряду. Потом купил туда всю мебель, новый телевизор и самую крутую стиральную машину. Ведь должна же Машенька облегчить свою участь домохозяйки! О том, что стоило бы купить такую машинку жене, а падчерице отдать старую, еще очень хорошую, он даже не подумал, как не подумал и о том, что мебель в их со Светланой квартире тоже устарела.
Через год Маша родила девочку. В это же примерно время родная дочь Сергея родила сына, но он даже не пошел поздравить дочку и посмотреть на внука. Зато с маленькой Мариночкой нянчился, как не нянчатся самые лучшие дедушки! Все для маленькой тоже купил он. А через некоторое время заявил:
Мне надоело содержать твоего мужа. Ты или разводишься с ним, или я перестаю вам помогать.
Расчетливая и жадная Маша тут же смекнула, что выгоднее развестись, и подала заявление о разводе.
А Светлана все это время продолжала болеть, перемежая операции с лечением. И благодарила судьбу за то, что ей достался такой любящий и добрый муж, который любит падчерицу как родную дочь.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Сейчас трудно сказать, когда Сергей понял, что влюбился в Машу до самых кончиков волос. Влюбился ли он по всегдашнему мужскому принципу: седина в бороду - бес в ребро, или же его странная отеческая любовь мутировала в мужскую, непонятно. Он, скорее всего, и сам этого не знает. И когда Маша с крошечной дочкой вернулась к ним, он понял, что вместе им жить нельзя, и подыскал квартиру, которую сам же и стал оплачивать. Все это время он по-прежнему оплачивал Светланины операции и лечение, по-прежнему ласково и нежно обходился с нею и по-прежнему считал, что именно такая женщина - женщина его мечты. Только теперь идеал его женщины вновь обрел молодые формы. Дело в том, что капризная и эгоистичная Маша как две капли воды похожа на свою добрую и нежную мать. Такая же хрупкая и белокурая, с таким же ореолом тонких пушистых волос и с такими же изящными чертами лица. Кажется, дунь на нее - и она взлетит как пушинка.
А может, для Сергея это есть продолжение его единственной настоящей любви, и он всю жизнь любит одну женщину, хрупкую и белокурую, только воплотившуюся в двух телах, - уже постаревшем и больном, а в другом - молодом и здоровом. Не исключено, что когда подрастет маленькая дочка Маши, тоже как две капли воды похожая на свою мать, и, соответственно, на бабушку, Сергей влюбится и в нее, если, конечно, останутся силы к тому времени.
Любовниками они стали довольно быстро, практически сразу, как только Маша переехала на съемную квартиру. Собственно, Маша сделал первый шаг сама. Она давно уже все поняла по поводу его чувств к ней и здорово все рассчитала. Больная, постаревшая и наивная мать, которая старше мужа на целых восемь лет, и вот теперь это уже совершенно очевидно: будет только радоваться тому, что отчим так заботится о падчерице.
Их отношения циничны. Об этом знают все, все осуждают, но Светлане не говорит никто. Это ее просто убьет. А Сергей по-прежнему о жене заботится, не жалеет денег на лечение и ни в чем ей не отказывает, тем более что запросы Светланы просто минимальны. Я все время думаю: если бы Светлана не заболела, случилось бы это? Наверное, все-таки случилось. Он полюбил Машу давно, еще тогда, когда полюбил и Светлану. Он не осознавал этой любви до тех пор, пока Маша не стала доступна. Он не видит в ней никаких недостатков и искренне считает, что она несчастная сирота, оставшаяся в семь лет без отца, и что ей достался плохой муж, и все это - досадные случайности в судьбе очень хорошей девушки. И нисколько не сомневается в том, что Маша его очень любит. А если любовь - то и тяжкий грех оправдать можно.