Так не доставайся же ты никому откуда. Да не достанься же ты никому. «Не доставайся же ты никому!»
Юмористическая фантастика - фантастический поджанр, сохраняющий свою актуальность на протяжении десятилетий. Фантастический антураж, позволяющий действовать как , так и с разным уровнем цивилизации, идеально подходит для воплощения любых замыслов автора. Градус серьезности в юмористической фантастике может отличаться. Некоторые произведения уже с первых страниц заставляют читателей смеяться до слез, а в некоторых придётся читать до половины, чтобы понять комичность и абсурдность некоторых ситуаций. Поджанр зарекомендовал себя как окончательно сформировавшейся, многие его произведения и вовсе стали классикой.
Особенности книг в жанре 2020
Книги юмористической фантастики пользуется популярностью у самых разных людей. Написанные легким языком, произведения подходят и для детей, и для подростков, и для взрослых. Читатель легко погружается в мир произведения, благодаря чему время пролетает незаметно. Идеальный выбор для того, чтобы скоротать время в поездке, очереди или перед сном.
Где как не здесь вы встретите такое разнообразие героев? Это могут быть и типичные солдафоны, и серьезные ученые, и дети богатых родителей, и обычные люди, которых судьба занесла за тысячи световых лет от дома, а может, и просто дети. Сюжеты и ситуации в произведениях отличаются друг от друга настолько, что сложно выделить какую-либо одну категорию. Тут возможна даже сатира, порой скандальная, но честная. Произведения этого поджанра не дадут соскучится как любителям, так и новичкам.
Женская логика ничего общего с самой логикой не имеет, это общее название очаровательной непредсказуемости прекрасного пола.
В знаменитой повести А. Конан-Дойля группа смельчаков отправляется в неизведанную землю, которая кишмя кишит динозаврами, питекантропами и прочими доисторическими существами. Там их поджидает множество неслыханных опасностей и приключений, из которых они, как мы знаем, выходят победителями и становятся известными всему свету.
Эта замечательная повесть, проходящая «на ура» в школьном возрасте (я лично прочёл её лет в 11), имеет, однако, весьма «недетскую» сюжетную завязку и развязку, ибо Конан-Дойль был всё же не просто писатель для скаутов. А начинается всё это безумное приключение с того, если кто помнит, что главный герой, молодой журналист, приходит к девушке, в которую влюблён, чтобы просить её руки.
Та же отказывает ему потому, что не желает быть женой заурядности, ей хотелось бы полюбить человека выдающегося, «интересного», чем-то прославившего своё имя. Такому она готова отдать своё сердце. «Проявите себя как-нибудь, докажите, что вы – не серость, тогда у вас есть шанс», — говорит она ему. После чего, собственно, молодой человек и примыкает к экспедиции, отправляющейся в затерянный мир.
Однако, когда он возвращается в зените славы как герой и смельчак, о котором пишут все газеты и говорят все научные сообщества Лондона, и устремляется к предмету своих мечтаний, его ждёт неожиданное и горькое разочарование. Пока он сражался с чудовищами и не жалел живота своего во имя науки, девушка, ради которой он всё это проделывал, успела выйти замуж – причём за мелкого банковского служащего, клерка, того, кого сейчас принято именовать «офисным планктоном». Совершенно серого и ничем не примечательного типа. Просто вышла и всё – вопреки логике, своим обещаниям и принципам.
Герой уязвлён, оскорблён этим предательством, сердце его разбито, и ему ничего не остаётся, как снова отправиться с экспедицией в затерянный мир – возможно, чтобы сгинуть там навек, ибо как можно жить в мире, где женщины не выполняют своих обещаний, да и вообще понять логику их побуждений решительно невозможно…
Согласимся, Конан-Дойль понимал, о чём писал.. Женская логика… Недаром другой его прославленный персонаж, занимающийся частным сыском, заявлял, что никогда не женится – ибо как может уживаться тот, чья жизнь построена на строгом следовании логическим умозаключениям, с той, чья «логика» неподвластна, извините за тавтологию, какому-либо логическому анализу вообще?
А вот вам другая история, уже не вымышленная, а совершенно реальная, случившаяся когда-то с моим близким другом. Где здесь логика, судите сами.
Друг мой в ранней молодости, в пору студенчества был влюблён в девушку. Влюблён так, как может быть влюблён восемнадцатилетний человек с пылким сердцем и чистыми помыслами – то есть всерьёз. Девушка была хорошая, умная, из интеллигентной семьи.
Беда была в том, что она не отвечала нашему герою взаимностью. То есть не то, чтобы… Нет, она согласна была с ним встречаться, ходить в кино и на выставки. Она знала, что он влюблён в неё, он в этом многократно признавался. По-своему он ей нравился, ибо какой же девушке в шестнадцать лет не понравится, когда ей посвящают стихи и песни? – а ей посвящали.
Всё это было замечательно, но, увы, ответного чувства она в себе найти не могла, чего, в общем, честно не скрывала. В силу скромности и воспитанности она не могла сказать ему решительного «нет» — но и «да» он тоже не мог от неё добиться.
Моего друга это сильно мучило. Эти странные отношения – влюблённость с его стороны и благосклонная «дружба» с её – продолжались довольно долго. Он уходил в армию, писал ей письма, посвящал бесконечное количество стихов. Она вяло отвечала… Он возвращался из армии, пытался порвать с ней, прекратить общаться, но потом проходило время, и снова звонил — и опять покупались билеты в кино, цветы, но вечер неизменно заканчивался в подъезде её дома…Просвета не намечалось.
Время шло. Герой наш мужал, героиня тоже превращалась из девочки-подростка в интересную молодую особу. У неё уже появлялись поклонники и какая-то своя личная жизнь, о чём он мог только смутно догадываться. Дело не двигалось с мёртвой точки. Она знала, что он влюблён и мучается, но помочь ему ничем не могла. Однажды она даже сказала ему: «Знаешь, проблема не в тебе, а, видимо, во мне. А ты очень хороший…»
Прошло лет пять таких странных и мучительных для нашего героя отношений. В конце концов он начал осознавать, что с этой ситуацией пора как-то завязывать и нечего зацикливаться, потому что девушек вообще-то много на белом свете. Ну, не любит, и, видимо, уже не полюбит. Тем более что она заявила однажды, что уезжает на учёбу во Францию, на весьма долгий срок… ну что уж тут поделать. Он решительно и никаким образом не входил в её планы.
И вот однажды, чудесным майским вечером, в пору весеннего цветения всего и вся, когда молодому сердцу так хочется любить и быть любимым, герой наш, как обычно, провожал свою безответную любовь с очередного бессмысленного киносеанса (в кино он приглашал её с одной целью — увидеться, потому что и встречи уже становились совсем редки). Был приглашён на чашку чая к ней домой.
В принципе, все точки над «i» были расставлены: я уезжаю, прости, что у нас ничего не вышло, у тебя ещё всё впереди и т.п. Оставалось только выпить чаю и с окончательно разбитым сердцем отправляться домой.
И тут в гости к нашей героине зашла её подруга. И друг мой её увидел.
А на дворе май, и всё цветёт. И страшно хочется влюбиться, хоть в кого-нибудь. Тем более что только что получил окончательный «расчет» и понимаешь, что пять лет безответной любви – это всё-таки многовато… и ты, собственно, никому ничего не должен. Тебя не хотят. Свобода. Без обид?
Короче, мой друг пригласил подругу нашей героини на свидание. На какую-то там выставку. И пришёл с цветами. Уж не знаю, с какими мыслями, задними или нет. Имел право, потому что дали ему понять… А личную жизнь строить как-то надо, в конце концов.
И вот тут случилось то, чего мой приятель никак не ожидал.
Его «безответная» пассия, узнав о свидании с подругой, устроила им обоим совершенно невероятную сцену ревности. Такой ярости, гнева, эмоций и упрёков герой наш, за пять лет привыкший к вяло текущему общению, даже и представить себе не мог. Суть их сводилась к тому, что «вот вы там за моей спиной», и тому подобным вещам.
«Ты, как голодный лев, кинулся на первую подвернувшуюся…», — кричала она ему (а собственно, «голодным львом» он и был на тот момент, ибо сами бы попробовали пять лет…) и бросала трубку, а когда он пытался объясниться, наотрез отказывалась общаться.
Герой наш был совершенно обескуражен и сбит с толку. Ибо только вчера ему сказали: извини, не обижайся, всё… Ну, всё так ВСЁ. А чего ж ты теперь? А вот то. Пойди пойми.
«Так не доставайся же ты никому!» — это из «Бесприданницы». Друг мой отнюдь не бесприданница, но обалдел порядком.
Кончилось это всё тем, что она–таки уехала в свою Францию. Навсегда, кажется. Больше они не виделись. А он женился на той самой подруге.
Что так оскорбило её в том довольно невинном свидании? Букет цветов, подаренный подруге? Невероятный факт, что воздыхатель, который всегда под боком и так тихо и привычно страдает где-то в уголке, вдруг проявил «посторонний» интерес?
Нет ответа. «Моё», и всё. Женская логика. Таинственная и непостижимая.
И всё же…
«Как не почувствовать благоговейного изумления и не преклониться перед этими молоденькими и слабенькими женщинами, когда они, выросшие в холе и атмосфере столичного большого света, покинули, часто наперекор советам своих отцов и матерей, весь окружавший их блеск и богатство, порвали со всем своим прошлым, с родными и дружескими связями, и бросились, как в пропасть, в далёкую Сибирь, с тем, чтобы разыскать своих несчастных мужей в каторжных рудниках и разделить с ними их участь, полную лишения и бесправия ссыльно-каторжных, похоронив в сибирских тундрах свою молодость и красоту… » Н. А. Белоголовый.
Это о жёнах декабристов. Когда мы, мужчины, будем шутить и посмеиваться над женской логикой, давайте вспомним и об этом.
… Света позвонила в милицию сама, среди ночи: "Приезжайте, я убила человека". Продиктовала адрес. Голос звонившей был настолько спокоен, что дежуривший на телефоне капитан почему-то ни на секунду не усомнился: она действительно дождется приезда опергруппы – не сбежит, не исчезнет. Когда бригада прибыла на место, названное Светой по телефону, на лестнице сидело юное длинноногое создание (почему-то именно эта деталь – длинные, идеальной формы скрещенные ноги – запомнилась и следователю, и медикам, и эксперту).
Дом был служебным – огромные коммунальные квартиры в нем занимали медики, работающие в одной из крупных клиник города. В квартире, названной Светой, дверь была полуоткрыта. Соседей дома не оказалось – лето, все разъехались кто куда. Только из комнаты, куда девушка отказалась заходить, лишь бессильно махнув рукой: "Там…", пробивалась полоска света.
На полу в неловкой позе лежал мужчина лет сорока. Белоснежная сорочка на его спине вздыбилась от крови.
Врач быстро прослушал пульс, кивнул бригаде: "Жив", и пострадавшего, уложив на носилки, увезли.
На допросах Света отказывалась говорить. Твердила только: "Судите меня за убийство". Илья долго не приходил в сознание, хотя врачи уже и сказали, что опасности для его жизни нет. Уяснить картину случившегося законники смогли не сразу. Впрочем, уяснили они ее в конце концов в самых общих чертах: покушение на убийство на почве ревности.
Но что-то мешало следователю поставить последнюю точку в этом, таком несложном с юридической точки зрения деле. Что-то не давало ей покоя, требовало проникнуть в суть, разобраться, понять… И тогда она позвонила своему знакомому психиатру, Юрию Николаевичу, попросив навестить Свету в тюремном изоляторе (девушка находилась в глубоком шоке).
Нет, следователь не заподозрила Свету в шизофрении или ином психическом недуге – впрочем, экспертизу на вменяемость Светлане пройти еще предстояло. Просто Юрий Николаевич был не из тех врачей, кто предпочитает исцелять своих пациентов уколами и пилюлями. "Работать" для этого человека означает вести многочасовые беседы с подопечными, потихоньку, "по грамму" вызывая их на откровенность, располагая к себе и воздействуя на их психику силой своего влияния, убеждений, а может, и гипноза, – черт его знает, следователь в этих тонкостях не разбиралась.
Она знала одно: десятки пытавшихся покончить с собой женщин, попав "врукиЮрия Николаевича, не проходили в клинике общепринятого лечения. И выписывались без удручающего диагноза, способного поставить клеймо на всей оставшейся жизни. Более того, они уходили из больницы какими-то просветленными, по-новому смотрящими на жизнь и никогда больше – в нарушение статистики, свидетельствующей о том, что суицид обязательно повторится, – не возвращались к желанию смерти.
На первый приход врача Светлана не среагировала никак. Понуро сидела на больничной койке, глядя в одну точку остекленевшими глазами, и отвечала односложно:
"Да", "Нет". Она не спрашивала, жив ли Илья, не спрашивала, что будет с нею, не спрашивала о своих родителях, обрывавших телефон следователя и умолявших о свидании с нею. Было похоже на то, что жизнь для нее кончилась где то за чертой, разделившей прежнее, неведомое посторонним время и ту ночь, когда она набрала телефонный номер милиции.
Однажды, зайдя к Свете в изолятор, Юрий Николаевич невзначай поинтересовался: "Скажи, а ты Достоевского любишь?", и впервые увидел проблеск интереса в ее глазах. Они проговорили долго – и только о Достоевском. В следующий раз врач попросил девушку рассказать ему о ее детстве и уже не наткнулся на стену ледяного молчания. В третий раз Светлана сама заговорила о том, что же произошло с нею и с Ильёй.
…Светлана училась в медицинском институте. Стипендии на то, чтобы жить так, как ей хотелось, категорически не хватало и она подрабатывала сиделкой. Родственники больных в первую встречу всегда реагировали на нее с опаской: уж слишком не похожа была Света внешне на ту, кто может выносить "утки", переворачивать и мыть тяжелых лежачих пациентов, в общем, проделывать все то, ради чего, собственно, люди и готовы платить огромные деньги. Миндалевидные, искусно подведенные глаза, коротенький облегающий белый халатик и дразнящие, завораживающие глаз ноги… Но уже после первых суток, которые Света проводила у постели больного, отношение родственников к ней менялось кардинально: Светлана была на редкость умелой, мягкой и выносливой сиделкой. К тому же почти с законченным "верхним медицинским".
В ту зиму Света дежурила в больнице около юноши, попавшего в тяжелейшую автокатастрофу. Днем около него толклась родня, а ночами приходили они – Света или ее "сменщица" Таня. Мальчик был в коме, обслуживать его было очень тяжело. Света знала, что Татьяна всегда в ночь своего дежурства часа три-четыре спала – на надувном матраце, который днем "жил" под больничной койкой. Но сама Света позволить себе такой халтуры не могла – она запасалась термосом с кофе, бутербродами и бдела.
Илья работал в этом отделении хирургом. Он не был лечащим врачом Светиного подопечного, и "по роду службы" они никак не сталкивались. Но почему-то все чаще и чаще он замедлял шаг, проходя по коридору мимо их палаты, однажды ночью попросту зашел к ней и спросил, не нужна ли какая помощь.
Света была не маленькой девочкой и прекрасно понимала, к чему клонит Илья. Что неспроста они оказывались вместе в курилке, неспроста на нее стали с ехидной улыбочкой посматривать больничные медсестры, и, наконец, Таня, с которой они однажды столкнулись на выходе из больницы, бросила ей: "Говорят, этот красавчик Илья Сергеевич дополнительные ночные дежурства берет из-за тебя? Что, подруга, роман?!"
Илья Сергеевич действительно был красив – черные с проседью волосы, тоскующие стальные глаза, сильный торс – в общем, весь "джентльменский набор" стареющего ловеласа, но романа у них не было. И быть, судя по всему, не могло. Света инстинктивно избегала подобного сорта мужчин, обжегшись однажды еще в семнадцать лет и твердо зная: ничего, кроме мук, такие любители и любимцы женщин подарить не в состоянии. Все в общем-то получилось случайно – Светлану позвали в гости, куда должен был прийти ее бывший знакомый со своей новой пассией, Светлане было не срукиявляться туда одной, а Илья увязался провожать ее до метро. Вот она и предложила ему сопровождать ее.
Дальше все было тоже случайно. Компания подобралась бурная, подвыпив, гости занялись какими-то "разборками", и к часу ночи неожиданно выяснилось, что Света с Ильёй – одни в чужой квартире. Хозяйка, не оставив Свете ключей, чтоб запереть дверь, уехала к другу, а остальные гости разошлись… Короче, сторонников строгих нравов прошу меня извинить.
Вот эта-то ночь и перевернула все в жизни Светланы. Перевернула настолько, что утром, проснувшись, она долго не могла понять: была эта ночь в действительности или причудилась, приснилась?.. Но, приподнявшись на локте, на нее смотрел Илья. Насмешливый. Вполне реальный. И она поняла: было. Не приснилось.
Вихрь, унесший Свету в бездну наслаждения, был несравним ни с чем, что прежде довелось ей испытывать. Она знала мужчин, знала их, как ей казалось, неплохо, и прежде пребывала в полной уверенности, что ничего принципиально нового, увы, познать ей уже не суждено. Теперь Светлана понимала, что не знала ничего…
С того момента, как Илья обнял ее за плечи, она абсолютно потеряла власть над происходящим – все закружилось, унеслось куда-то, оставив лишь легкий запах его одеколона, громкое тиканье часов (лишь потом она сообразила – это стучало ее сердце) и власть его чудных, опытных, мягких и властных рук… Сколько времени длилась для них эта ночь – Света не знала. Она вообще наутро сомневалась в том, как ее зовут. Она родилась заново – и когда приблизилась к зеркалу в ванной, на нее из-за стеклянной глади смотрела совсем другая женщина. Эта женщина почему-то была не просто чертовски красивой и свежей – глаза ее блестели самым настоящим счастьем.
Да простят меня читатели – я не смакую подробности. Просто без рассказа о той ночи не обойтись. Ибо все, что происходило дальше, существовало уже в сфере магнетизма их близости. Поле, возникшее между ними сразу и окончательно, предопределило ход их жизней. Только оно. И именно оно. Верю – испытавший подобное поймет.
Они начали встречаться. Со стороны, отношения Ильи со Светланой ничем не отличались от весьма заурядного романа – он звонил, она приезжала к нему, в его восьмиметровую комнатушку коммунальной квартиры. Все – как у всех. За исключением, может быть, того, что они никогда и никуда не ходили вместе – ни к друзьям, ни в театр, ни в рестораны, ни даже в придворное кино. Не потому, что возможности не было – Илья холост, Света свободна, и время на культурные вылазки нашлось бы. У них не было такой потребности – вот в чем дело. Они могли существовать только в особом мире, в который Свету ввел за руку Илья, и вне этого мира их встречи теряли смысл.
Нет, отнюдь не все часы свиданий они проводили в постели. Но с самого порога, когда она с бешено колотящимся сердцем звонила в дверь и слушала за нею знакомые уже до боли мягкие шаги, и до той минуты, когда Илья выходил провожать ее, – весь этот мир был пронизан чувственностью, страстью.
Они пили кофе, который Илья варил в маленькой армянской турке, они слушали музыку на его крохотном старом проигрывателе, он перебирал струны гитары и пел для нее какие-то нехитрые песни, они играли в карты, сидя по-турецки на тахте, занимающей почти всю его комнату, они даже иногда читали рядом – он свою книгу, она свою – и все это было наполнено безумным желанием друг друга.
Постоянным, непреходящим, которое порой буквально парализовало Свету. И все те минуты, когда они не принадлежали друг другу, были лишь прелюдией, мазохистским оттягиванием момента, когда уже ничто не могло сдержать этот шквал, и их швыряло в объятия друг друга. И каждый раз ихлюбовьбыла любовью как перед концом света или перед гибелью в шторм корабля. "Никогда не оставляй ничего на потом, – учил ее Илья. – Каждый раз должен быть последним…"
Света любила в нем все. Интонации голоса, походку, запах, привычки, недостатки. Любила так, что одна мысль о возможном расставании приводила ее в обморочное состояние. Никто не знал об их встречах – Света была убеждена: попытайся она кому-то объяснить, что именно ее связывает с этим взрослым, на двадцать лет старше ее, человеком, – никто не поймет. В лучшем случае обзовут ее мартовской кошкой, а его – старым развратником. Но это неправда – не было ни пошлости, ни примитивизма в их связи. Все, что происходило между ними, было необычайно одухотворенно, исполнение высшего смысла, понятного только им двоим.
Светлана никогда не задавалась вопросом о других женщинах Ильи. Знала, что было их немало. Знала, что некоторые медсестры в больнице ненавидят Илью за то, что когда-то он не откликнулся на их женский призыв. Видела, что тянет к нему слабый пол с неимоверной силой – видно, только у нее и не сработало сразу это древнее "чутье позвоночником", а другие за три километра ощущают исходящую от него мужскую силу, уверенность в себе, словом – полноценность. Света знала, что Илья никогда не был женат – видела паспорт, который всегда валялся у него на холодильнике. И главное – беспрекословно верила в то, что пока она, Светлана, с ним, ни о какой другой женщине не может быть и речи? "Потому что мы с тобой – это редкость, так бывает раз в столетие…" – шептал ей иногда Илья.
Света не сомневалась: так и вправду бывает раз в столетие. Не потому, что столетие прожила. Она была счастлива, и ей было все равно – есть ли на свете более счастливый землянин – еесчастьебыло несравнимо ни с чьим.
А о том, что же будет дальше, она старалась не думать. Замуж – не замуж, какая разница? Все будет так, как захочет он. Лишь бы не исчез, не канул в никуда, и пока раздается в квартире его телефонный звонок, она жива и готова горы свернуть…
Мама, с недоброй тревогой вглядываясь влицокак-то резко повзрослевшей дочери, вздыхала: "Смотри, Светка, не доведет тебя до добра твой "пенсионер"! Уж хоть бы стыд какой поимела – о замужестве, о детях думать пора, а ты, как с… дворовая, по ночам к нему бегаешь!"
А Света, вглядываясь в сидящих напротив в вагоне метро мужчин, думала: "Как странно: вот куда-то едут совершенно незнакомые мне люди. У каждого из них – своя жизнь, свой внутренний мир, свои недостатки и достоинства, и, быть может, один из них и предопределен мне судьбой, назначен в жизни для того, чтобы стать моим мужем, отцом моих детей… А у меня нет потребности знакомиться с ними, привыкать к кому то, выслушивать чужие монологи, проникаться чужими проблемами… Есть только Илья. И ничто иное не имеет ни малейшего смысла. Может быть,любовь- и есть желание остановиться в поисках счастья на одном конкретном человеке?.."
Шло время. Год. Два. Илья познакомил Светлану со своей семьей – мамой и братьями. Но это означало только то, что теперь они были знакомы. И – ничего больше. Свободу Илья по-прежнему ценил больше всего на свете, а если и мечтал на досуге о том, как они со Светой расставили бы мебель в своем доме и как назвали бы сына, а как дочку, – так только давая поблажку собственному минутному настроению.
Вопреки утверждению всех сексологов и сексопатологов, охлаждение и притупление эмоций не наступало. Когда они оставались вдвоем – все было по-прежнему. И по-прежнему он был способен вызвать ее междугородным звонком в другой город, и она прилетала к нему, бросив все свои дела, чтобы провести с ним всего несколько часов; и по-прежнему, даже в дни серьезных ссор, она могла набрать его номер и сказать: "Я хочу к тебе" – и он находил ее, где бы она ни находилась.
…"Наверное, так могло продолжаться десятилетиями", – отвернувшись от Юрия Николаевича, закончила свой рассказ Светлана. Ей оставалось лишь объяснить самое страшное – последнюю ночь. И она – видно, понимая, что никогда уже больше не сможет и не станет исповедоваться так полно,- пошла до конца.
- В последнюю ночь Илью вызвали на срочную операцию, и, оставив меня в своей комнате, он уехал в больницу. Я сдуру решила сделать ему сюрприз – навести в комнате идеальный порядок, все перемыть, перечистить… Нет, я не собиралась обшаривать его вещи, что-то искать – ведь мне казалось, что я все о нем знаю… Я и мысли не допускала, что могу наткнуться на нечто, что видеть мне было нельзя.
Но наткнулась. Сначала – на бигуди… Потом – на пачку женских писем, датированных двумя последними годами, и даже – письмо недельной давности.
Наверное, если бы Света нашла не бигуди, а что-то иное – быть может, женскую заколку, косметику или даже деталь туалета, – это не произвело бы на нее столь бурного эффекта. В конце концов, как ни гнала она от себя эту мысль, но допуск на то, что за годы их отношений Илья мог где-то случайно переспать с другой, она оставляла. Но бигуди… Свидетельство того, что отношения Ильи с незнакомкой были столь близкими и давними?.. Значит, эта женщина существовала параллельно с нею, со Светой?.. И значит, Илья той, другой, говорил так же, как ей: "Все должно быть, как в последний раз"?..
Полчаса, которые разделяли Светину находку и возвращение Ильи, прошли как одна секунда. Девушка уже знала, что сделает. Нет, она не собиралась прощаться с жизнью – она уничтожит его, того, кто отнял у нее самую святую веру в жизни – веру в исключение, в идеал, в нереальность. Больше он никогда и никому не будет принадлежать – этот мужчина, заставивший ее родиться на свет заново. Больше он никогда и никого не будет обнимать за плечи и шептать свои дурацкие слова…
Она ударила его ножом сразу – как только он вошел. Без объяснений, выяснений и сцен. Метилась в сердце, но Илья как-то случайно повернулся, и удар пришелся ему в спину. Падая, он встретился с ней глазами – наверное, большего изумления ей не доводилось видеть никогда. Голова Ильи стукнулась об пол, рука, державшая какие-то бланки для справок, разжалась… Света вышла на улицу и из автомата позвонила в милицию.
…На последнем допросе следователь спросила у Светланы: "Ты жалеешь о том, что сделала?" "Я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, – ответила та.- Я ничего не чувствую. Ничего".
Признаюсь: больше всего я боялась, что мне не удастся найти координаты девушки, которая отсидела пять лет за покушение на убийство любимого человека. Но я их раздобыла…
Как странно, думала я, разыскивая Светин дом, мы привыкли думать о законниках как о сухих и чаще всего циничных людях, напичканных казенными формулировками и номерами статей уголовного кодекса. А ведь эта женщина-следователь, похоже, многие годы решала для себя вопрос, который юридически был однозначным: кто в этойисториибыл истинным преступником?..
Да, еще в средневековье люди философствовали – может ли страсть быть оправданием преступления? Но со времен даже шекспировских трагедий минуло четыре века. А мы, земные люди, сотканные из сотен грехов и пороков, все так же не знаем окончательного ответа и ищем, ищем – нет, не оправдания, но объяснения.
Человеческая жизнь священна, и поднявший руку на нее – преступник. Это аксиома. Желание же понять – почему? – долг любого законника. Долг, который так нечасто ими выполняется…
…В тамбуре перед Светиной дверью я увидела детскую коляску. В прихожей – развешанные ползунки и кофточки. Передо мной стояла совсем не та роковая красавица, которую родственники больных умудрялись перепутать с фотомоделью или манекенщицей, – худая до изможденности немолодая женщина в джинсах и застиранном пуловере.
- Проходите,- обезличенным голосом пригласила она, и пока мы шли на кухню, сказала, что муж на работе, дочь спит, и у нас есть час на разговор.
Разговор не получился. Может быть, потому, что я слишком много знала о ней – той, прежней, и никак не могла совместить героиню рассказа следователя вот с этой грубоватой (зона не проходит бесследно?), анемичной женщиной. "Муж хороший, – помешивая кашу и не глядя на меня, рассказывала она,- не каждый решился бы жениться на женщине с тюремным, да еще таким прошлым. Зарплату отдает, дочь обожает, по дому помогает". Я все не решалась задать ей вопрос, ради которого и пришла, но она, видно, угадала его за моим молчанием:
- Илья уехал из города задолго до того, как я освободилась. Нет, найти его я не пыталась Я стараюсь не вспоминать о нем, но иногда, к сожалению, он мне снится, и тогда я просыпаюсь вся разбитая и больная Но в общем все прошло.
Уже прощаясь, я заметила, что на календаре, висящем в коридоре, один день из каждых двух недель отмечен кружочком.
По-прежнему подрабатываешь сиделкой? – мимоходом предположила я.
Нет, это я отмечаю день, когда спала с мужем. Чтобы раньше договоренного он меня не трогал. Для меня это каторге подобно…
На своем заседании в среду Кабинет министров Украины принял единогласное решение о разрыве программы экономического сотрудничества между Украиной и Россией. О чем премьер-министр Украины с радостью поведал общественности. Чем еще раз показал, что судьба Украины и жизнь ее населения ему абсолютно неинтересны. И что все, что делает нынешняя украинская власть сводится к двум нехитрым формулировкам. Первая, что Россия – враг. Вторая – назло мамке уши отморожу. Поскольку шансов выжить у украинской экономики теперь меньше, чем могла бы определить статистическая погрешность.
Принятая в 2011-м году программа сроком до 2020 года предусматривала много хороших вещей. Облегчение взаимной торговли, взаимная защита инвестиций, обеспечение свободного передвижения товаров, услуг и людей. И еще многое другое, что оказалось ненужно Украине после госпереворота 2014 года. По украинской инициативе было свернуто военно-техническое и научно-техническое сотрудничество, в результате чего по пустым цехам «Южного» начал гулять ветер, а на «Мотор Сич» в Запорожье вместо вертолетных двигателей стали выпускать печки-буржуйки.
Фактический разрыв двусторонних отношений, однако, вовсе не прервал торговлю между странами. Более того, повернувшуюся в Европу Украину, как оказалось, никто там не ждал. Выделенные годовые квоты для беспошлинной торговли страна осваивает в среднем за две-три недели, а остальное в Европе неконкурентоспособно. И Россия до сих пор оставалась крупнейшим торговым партнером Украины. Более того, товарооборот только рос. Около 7 млрд. долларов – продажи России в Украине в прошлом году. Почти 4 млрд. – экспорт Украины к нам. Доля Украины в российском товарообороте ничтожна. Доля России в украинском – главная. Но ведь Россия – враг незалежности! А потому – долой! Долой все отношения! И пусть нам, украинцам, будет хуже. Зато политически правильно.
Ей-богу, прямо как в дешевой провинциальной постановке. Только вот до конца не понятно, какую пиесу играет украинская власть. То ли «Умри, несчастная!», то ли «так не доставайся ты никому, если не мне!». Впрочем, разница нет. Все равно в финале украинской экономике будет играть траурный марш Шопена. Первые ноты уже прозвучали. Теперь будет быстрее.
Уфа, декабрь-2017
Видео, где молодой человек корчится в луже крови, приводит в ужас. Рядом лежит бездыханное тело 23-летней девушки. Всё это произошло в продуктовом магазине на глазах у покупателей. Житель Узбекистана 17 раз ударил ножом свою возлюбленную за то, что она отказалась выходить за него замуж. После этого он попытался убить и себя.
34-летний Кристофер Такер убил свою 19-летнюю возлюбленную Тамару Серино. Сначала он придушил девушку, потом выколол ей глаза и только потом добил несчастную топором. На допросе Кристофер признался, что накануне сделал Тамаре предложение руки и сердца, но она отказалась, заявив, что спит с другим. По его словам, она предложила ему убить её. Шутка оказалась фатальной.
Москва, июнь-2017
Днём 22 июня 2017 года мужчина ворвался в кафе, расположенное по улице Машкова в городе Москве, и нанёс сотруднице заведения не менее девяти ударов ножом. От полученных ранений девушка скончалась на месте. Мотивом стал отказ погибшей выйти за него замуж. Со своим будущим убийцей официантка познакомилась в социальных сетях.
Белгородская область, март-2017
Трагедия разыгралась 15 декабря прошлого года во время застолья в селе Крюк Новооскольского района Белгородской области. Мужчина сделал даме сердца предложение выйти за него замуж, но получил отказ. Отрицательный ответ взбесил подвыпившего мужчину, и он начал жестоко избивать несостоявшуюся невесту, а затем схватил нож и ударил её в грудь и в шею. От ран 27-летняя девушка погибла на месте. Убийце дали 10 лет тюрьмы.
Тюменская область, август-2016
Убийство произошло в селе Вагай, что в Тюменской области. 35-летний местный житель, который в начале года освободился из тюрьмы и вернулся в посёлок, распивал спиртные напитки со своей знакомой. В разгар застолья между ними произошёл разговор, после которого она вышла на улицу. Вскоре мужчина догнал её на проезжей части и ударил ножом в поясницу. Девушка скончалась. На допросе убийца рассказал, что он делал возлюбленной предложение, но она отказалась.
Пакистан, июнь-2014
В Пакистане 22-летний ухажёр Файаз Аслам, который сделал предложение 18-летней Сидре Шаукат и получил отказ, облил девушку бензином и поджёг. Со следами страшных ожогов её отвезли в больницу, но несчастная скончалась ещё по пути в госпиталь.
Афганистан, ноябрь-2012
15-летняя жительница деревни в провинции Кундуз на северо-востоке Афганистана была убита, когда вышла из дома к реке, чтобы принести воду. На обратном пути на девочку напали и перерезали ей горло. Полиция задержала двоих мужчин. Они признались, что перерезали жертве горло после того, как она отказалась выйти замуж за одного из них.
Новочеркасск, октябрь-2012
Убитую в Новочеркасске 25-летнюю Ксению Попругину, дочь заместителя директора крупнейшего энергетического завода на юге России Николая Шелкова, нашли в её собственной квартире. На теле девушки эксперты насчитали 22 ножевых ранения, четыре из которых пришлись в живот. По горячим следам был задержан главный подозреваемый - 24-летний Александр Брусник. На допросе подозреваемый рассказал, что с детства хотел жениться на Ксении, однако девушка ему отказала. А вскоре и вовсе забеременела от другого.
Актюбинская область, март-2012
В марте 2012 года в РОВД Шалкарского района Актюбинской области пришёл 25-летний парень и признался в убийстве девушки. Он указал место захоронения трупа с многочисленными ножевыми ранениями. Оказалось, что 24-летняя девушка дала согласие молодому человеку выйти за него замуж, а затем передумала. Тогда он дождался её после работы, отвёл в безлюдное место, где нанёс удары ножом.
Великобритания, сентябрь-2003
Фото @ Wikimedia Commons
Само убийство произошло ещё в 2003 году, но расследовать его удалось только в 2010-м. Следствию всячески препятствовали родственники подозреваемых и убитой. Тем не менее полицейским удалось выяснить, что девушка стала жертвой ортодоксальных пакистанцев. Суд признал Ифтикара и Фарзану Ахмед виновными в убийстве своей 17-летней дочери Шафилии, которая отказалась выйти замуж за взрослого незнакомого человека. Супруги задушили девушку с помощью пластикового пакета на глазах у остальных детей в своём доме в графстве Чешир и вывезли тело за город.