Пострадавшей в теракте марине оторвало руку. Как проходит твоя реабилитация

В Петербурге опознаны последние четыре человека, погибшие в ходе теракта в метро. Чтобы установить их личности, специалистам пришлось проводить генетическую экспертизу. В больницах города остаются 55 человек, пострадавших от взрыва. Из них шесть в тяжелом, и еще четверо - в крайне тяжелом состоянии. Каждый день мы узнаем потрясающие истории тех людей, кто волей судьбы оказался в эпицентре трагедии.

В Институте скорой помощи Эвелине провели уже с десяток сложнейших операций. В момент взрыва девушка сидела напротив террориста. Ей оторвало нос, ткани щек, лицо изменилось до неузнаваемости. И то, что сделали медики, кажется невозможным. Теперь прогноз оптимистичный.

"Врачи говорят, что это просто чудо, что она вообще осталась жива. Потому что очень тяжелые ранения", - говорит мать Эвелины Ирина Антонова.

Мама и друзья Эвелины все пытаются найти того незнакомца, который на руках вытащил девушку из подземки, а потом позвонил с ее телефона родственникам. О себе сказал только, что зовут его Геннадий.

И вот он уже сам рассказывает, как это было.

"Смотрю, девушка стоит, все лицо в крови, повреждено сильно. Попросила позвонить папе. А когда вышли наружу, все кричали скорую. Скорые уже подъезжали, я махнул скорой. Вышли из скорой врачи, взяли нас", - вспоминает Геннадий.

Пока мама Эвелины ищет незнакомца, чтобы сказать спасибо, коммунальщики Приморского района уже с ног сбились, чтобы отыскать родных Нурудина Мелибоева.

Скажите пожалуйста, Нурудина вы не знаете?

Говорят, в нашем доме жил.

Про парня, которого без сознания увезли в реанимацию Военно-медицинской академии, было известно только, что он снимал комнату где-то на Шуваловском проспекте. Местные домоуправления расклеили по всему району объявления, а вдруг кто из его близких - в Петербурге. И сработало!

"Нашлись работодатель, брат. Я считаю, что эта информация у нас уже есть, родители уже сегодня должны прилететь", - отмечает сотрудница ЖКХ, что поиск благодаря объявлению дал успешный результат.

Те, кто до сих пор остается в больницах, теперь вспоминают не только момент взрыва, но и как совершенно незнакомые люди бросались на помощь.

"Девушка надо мной очень долго сидела, даже мой рюкзачок с документами потом помогла найти, когда я уже лежал в машине скорой помощи. Активная позиция людей в этих случаях проявляется", - отмечает пострадавший Юрий Шабалин.

На станциях переливания крови и сегодня - очереди.

Вместе, в едином порыве, когда любая поддержка не лишняя. А те, кого сегодня называют волонтерами - на самом деле, обычные горожане, которые просто самоорганизовались.

"В этих ситуациях деньги роли не играют. Это горе, которое пришло в наш город. И как еще помогать? По-другому – никак", - поясняет Андрей, водитель машины, развозивший людей бесплатно в день теракта.

В эти особенные для Петербурга дни, когда подставить друг другу плечо было так важно и нужно, здесь не пришлось никого ни о чем просить. А те, кто выполняли свою работу, делали это профессионально.

"Думать было нечего и некогда. Поступила команда на вылет, на эвакуацию пострадавших. Все сплотились. И мы – тоже. Работали, не думая ни о чем", - вспоминает пилот вертолета Сергей Обухов.

Понятно, что в условиях плотной городской застройки полеты - это, уже само по себе, большой риск. Размах винтов - больше 10 метров. И ведь приземлиться нужно было на очень ограниченном пространстве. Такое под силу только профессионалам экстра-класса. Собственно, это и есть пилоты службы санитарной авиации.

"Это все оборудование позволяет сохранять жизнь пациента во время эвакуации", - показывает набор медицинского оборудования на борту санитарного вертолета руководитель службы санитарной авиации Дмитрий Козырев.

Их помощь, к сожалению, так и не понадобилась 14 пассажирам подземки. Они погибли.

25-летний спецназовец Денис Петров последнее время работал тренером по рукопашному бою - сам был чемпионом России. Одна из его последних записей в социальной сети: "Не говори людям о своих планах. Удивляй их своими результатами".

"Он был очень добрым, очень отзывчивым. За его внешним брутальным, серьезным видом скрывалась очень ранимая душа", - рассказывает о погибшем тренере коллега Дениса Петрова Мария.

В самом эпицентре взрыва находился и студент Финансово-экономического института Максим Аришев. Он жил в Петербурге три года, приехал из Казахстана. Любимая девушка, друзья - почти все оттуда. На родине Максима похоронят родители. А сегодня проститься с Максимом друзья решили непременно здесь - у метро "Сенная площадь". Отсюда он ехал домой с учебы.

"Максим был членом моей семьи в Санкт-Петербурге. И не попрощаться с ним я просто не могу. Я должен это сделать, я обязан это сделать", - объясняет друг Максима Аришева Роман Дзеделашвили.

Вечером на сцене Мариинского театра в память о погибших - "Реквием" Джузеппе Верди. Музыка, что исцеляет в том числе и души, словно в унисон со словами петербуржцев и всех, кто скорбит вместе с ними.

У девушки были множественные челюстно-лицевые травмы и ожог лица. Сейчас мужественной петербурженке предстоит долгая реабилитация. Друзья и одноклассники девушки обеспокоены, что родители-пенсионеры не смогут ей помочь, и начали сбор добровольных пожертвований. Деньги они просят перечислять на карту мамы и папы Эвы - Ирины или Александра Антоновых.

Сегодня Эва нас порадовала - она уже пришла в себя, первый раз самостоятельно покушала, - рассказывает Metro Ольга, подруга и одноклассница Эвелины 5 апреля. - Её уже прооперировали. Обещали, что "доведут" до состояния, что понадобится минимум пластики. Но, всё-таки, дополнительные пластические операции могут понадобится. Как нам рассказал главврач, рассматривают вопрос о переводе из реанимации в обычную палату.

Сбор помощи друзья Эвелины организовали уже на следующий день после произошедшего. К середине дня 5 апреля на банковские карточки родителей девушки пришло чуть большее 400 тысяч рублей. Если ей потребуются дополнительные пластические операции или средства на реабилитацию, то, предполагают друзья, понадобится сумма от 1 до 3-х миллионов рублей. Подруга отмечает, что они стараются оперативно размещать отчеты о поступивших средствах.

Мы знакомы с Эвой со школы, - рассказывает Ольга. - Умница, красавица, отличница, давала даже списывать иногда, такая романтичная "тургеневская девушка".

Часть пациентов уже выписаны, но состояние нескольких раненых медики оценивают как крайне тяжелое. У них, как говорят врачи, боевые травмы.

Эвелине Антоновой хирурги спасли зрение, им пришлось буквально восстанавливать лицо девушки. Ее спасение специалисты называют чудом, в сотворении которого участвовали врачи и огромное число неравнодушных людей.

Снимки сегодняшней ночной операции директор Института скорой помощи сохранит для будущего учебника. Ничего подобного наши хирурги еще не делали. Кусок металла застрял в виске, повредил сосуды головного мозга, а ударная волна буквально скрутила позвоночник. Осколок, конечно, извлекли, зафиксировали кости, сняли межпозвонковую компрессию. Но главное - склеили порванную артерию. Буквально. Особым клеем. Под микроскопом. Ее диаметр - с иголку.

«По существу, это боевая травма. Это и есть боевая минно-взрывная травма», - сказал директор НИИ Скорой помощи им. Джанелидзе Валерий Парфенов.

Нынешняя ночь была непростой во всех больницах, где оказывают помощь пострадавшим в петербургском метро. Состояние у большинства уже не вызывает опасений. Но многим еще предстоят операции. Среди крайне тяжелых - девушка, личность которой удалось установить только недавно. Чудовищный ожог глаз, травмы лица, а документы сгорели.

«Сразу предупредили, что лицо вы не увидите, но по каким-то приметам - ногти, маникюр, какие-то вещи такие. Мы посмотрели по приметам, что это наша дочка», - рассказывает Ирина Антонова, мама пострадавшей Эвелины Антоновой.

Девушка ехала на собеседование. Закончила Политех, хотела стать менеджером по подбору персонала. На станции «Технологический институт» собиралась выходить. Стояла в шаге от террориста. Ее защитил телефон - в момент взрыва с кем-то разговаривала. Потом какой-то мужчина по этому же телефону сообщил родителям, что случилась беда.

«Я спросила: она жива? Он говорит: да, но очень сильно пострадала. Я говорю: Вы можете ей трубку дать? Он ей дал трубку, она сказала: мама, я жива, все в порядке, - и выключилась», - рассказывает Ирина Антонова, мама пострадавшей Эвелины Антоновой.

В родном поселке Сертолово Ленинградской области Эвелину называют «тургеневской барышней» - скромная, умная, хозяйственная. Закончила Политех, работает на госслужбе. Подруги уверены: у них вообще в школе был лучший класс на всем свете. О взрыве в метро они узнали из Интернета. О том, что там была Эвелина, - из социальных сетей. Компьютерное поколение- они тут же создали сайт с призывом помочь родителям Эвелины.

Сайт работает всего сутки, но собрано уже немало. В какой-то момент банковскую карту родителей даже чуть не заблокировали - количество переводов зашкалило. Причем, чаще всего скромных: по 100, 200 рублей. С Урала, Крайнего Севера, из маленьких деревень, из-за рубежа. Вместе с деньгами люди присылают текстовые сообщения со словами поддержки.

«Женщина одна из Владивостока, видимо пожилая, прислала 20 рублей. И написала: «Простите, больше не могу. Дай бог, здоровья Вашей доченьке». Понимаете, вот это никаких денег не стоит, когда такая поддержка. Поэтому всем огромное спасибо!» - сказала Ирина Антонова, мама пострадавшей Эвелины.

Она считает: то, что Эвелина выжила, – чудо. То, что откликнулись посторонние люди, тоже. А врачи совершили еще одно – не только спасли Эвелине глаза (она будет видеть), но и буквально восстановили лицо. Пока девушка в реанимации, но на днях обещают перевести уже в общее отделение.

В больницах Петербурга четверо пострадавших остаются в крайне тяжелом состоянии. Двое из них – в Институте скорой помощи. Но есть и хорошая новость – одного пациента накануне вечером выписали домой, на амбулаторное лечение. Его здоровье идет на поправку.

Ровно год назад в Санкт-Петербурге произошёл теракт. 3 апреля 2017 года в 14:33 прогремел взрыв в метро на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт». Следователи выяснили, что взрыв осуществил террорист-смертник. В тот день пострадали 103 человека, 16 - погибли.

Корреспондентам портала «TV Губерния» удалось связаться с пострадавшей при теракте в питерском метро 25-летней Эвелиной Антоновой. В момент взрыва девушка сидела рядом со смертником. Врачам удалось спасти её зрение и лицо. С того момента прошло 365 дней, а Эвелина до сих пор ходит по больницам…

Как изменилась жизнь молодой жительницы Петербурга после теракта? Является ли теперь метро её фобией? Что чувствует Эвелина Антонова, когда смотрит на себя в зеркало? Чем её привлекает Воронеж?

Откровенные ответы девушки в нашем интервью, специально для читателей «TV Губернии».

- Год назад прогремел взрыв в вагоне метро. Скажи, ты помнишь тот страшный момент?

Да, я помню тот момент. Мысли путались, я будто проваливалась в сон, но понимала, что что-то не так. Я упала и ногами цепляла двери тоннеля, пока поезд ехал. У меня в голове были только две мысли: как отсюда выбраться и как сообщить родителям о случившемся, ведь при взрыве у меня выпал телефон из рук, и найти его не представлялось возможным. И, как назло, все номера стерлись из памяти. В итоге я вылезла из вагона, и какой-то человек усадил меня на перрон. Затем ко мне подошёл мужчина, которого я попросила набрать мой домашний номер телефона - единственный контактный номер, который я помнила. К телефону подошла младшая сестра. Честно, я не помню, как это произошло, но я успела связаться с мамой и сказать, что жива и всё в порядке, а потом связь оборвалась.

- Наверное, часто возвращаешься мыслями в тот роковой день?

В последнее время всё реже и реже, в основном тогда, когда мне попадаются статьи или программы, связанные с терактом в Петербурге.

- Плачешь, вспоминая о случившемся?

Плачу редко, но каждый раз, когда мне на глаза попадается список погибших, внутри как будто образуется чёрная дыра, живот начинают сводить судороги… До сих пор не могу поверить, что эти люди ехали рядом со мной, а теперь их нет.

- Выяснилось, что террорист-смертник Акбарджон Джалилов сидел рядом с тобой. Ты помнишь его?

Нет, совсем не помню…

- Простила его за то, что он сделал?

Он - просто пешка. Настоящее зло гораздо глобальнее. Я о нём не думаю, поэтому не могу сказать, простила или нет.

- Эвелина, как ты считаешь, твоё выживание — это чудо или судьба?

Считаю, что это судьба. Для чего-то это должно было случиться со мной. Возможно, в моей жизни должны были произойти определённые изменения, но почему-то именно такое страшное событие предшествовало им.

- Когда ты очнулась в больнице. Что чувствовала?

Чувствовала ужасную слабость. Когда я очнулась первый раз, у меня ещё была повязка на лице, я ничего не видела, а лишь различала голоса. Ко мне пустили лишь моих родителей, тётю и молодого человека, да и то буквально на несколько минут. В тот раз мне никто не говорил о случившемся. Да и я ничего не понимала.

Нам известно, что врачам удалось спасти твоё зрение и восстановить лицо. Когда ты впервые после трагедии посмотрелась в зеркало, что подумала?

Подумала, что теперь я точно буду очень редко смотреться в зеркало. Я была чудовищно расстроена. Если быть совсем откровенной, я до этого момента очень критично относилась к своей внешности, поэтому для меня было сложно принять свой новый облик. Но я справилась с этим, хоть и не сразу. Я считаю, что внешность играет огромную роль. Особенно в молодости. Особенно для девушек. Поэтому то, как я переживала, мне сложно описать словами…Это безысходность и одновременно смирение с произошедшим…

- Сколько операций ты уже перенесла?

Я как-то пыталась считать операции, которые были проведены, но в какой-то момент сбилась. Их было около 7-8. Впереди ещё две ринопластики, но время их проведения я не знаю. У меня должен полностью прекратить расти хрящ, который был пересажен мне в крыло носа.

- Как проходит твоя реабилитация?

Моя реабилитация началась в конце мая 2017, когда я поехала в санаторий на две недели. Затем были процедуры уже в больнице по месту жительства. На данный момент большая часть реабилитации заключается во всяких мелочах: кремах и перчатке против рубцов, витаминах, здоровом питании, хорошей ортопедической подушке и матрасе, увлажнителе воздуха, соляной лампе… Можно долго продолжать, но эти мелочи и на ум-то приходят с трудом, потому что для меня они уже стали обыденными вещами. Кроме того, мне недавно оформили инвалидность…

- А сейчас метро является твоей фобией?

Да, признаюсь, метро до сих пор вызывает у меня страх, который я не смогла преодолеть. Еще ни разу после случившегося не спускалась в подземку…

Выше ты говорила о мужчине, который помог тебе связаться с твоими близкими, когда ты выбралась из метро. Тебе что-нибудь известно о нём?

Это Геннадий Борисович Виноградов. Он для меня, в первую очередь, человек, который мне помог в сложной ситуации, а потом неоднократно навещал меня в больнице. Я знаю, что он любит цветы, у него на даче есть сад, и он мне как-то сказал, что посадил в мою честь цветок.

Помимо близких людей и Геннадия Борисовича тебя поддерживали незнакомые люди, которые писали пожелания из разных уголков мира. Каково это, знать, что миллионы переживают за твою жизнь?

Это что-то совсем невероятное. Люди прониклись ко мне, незнакомому человеку, такой теплотой, что это ощущалось даже на физическом уровне. Мне постоянно приходили открытки, письма и подарки - и не было ни дня, чтобы моя палата оставалась без цветов. Родные читали все добрые пожелания в мой адрес, и я была искренне тронута людским неравнодушием. После этого я стала верить в то, что мысли материальны. Ведь именно благодаря такой мощной поддержке я достаточно быстро пошла на поправку. Не знаю, как описать это более полно. Это просто надо чувствовать, как чувствую я.

Мы заметили, что после теракта ты перестала заходить в социальные сети, такие как «ВКонтакте», «Одноклассники». Почему?

Я совершенно непубличный человек. Поэтому мне до сих пор очень сложно осознать, что моей жизнью интересуется огромное количество людей. И я понимаю, что совершенно теряюсь в такой ситуации. Я пока морально не готова предстать перед людьми, сначала мне надо полностью прийти в себя и обрести внутреннее спокойствие.

Психологи говорят, что после серьёзной жизненной ситуации, человек закрывается в себе. Да и в целом, начинает смотреть на всё по-другому. У тебя поменялось мировоззрение после произошедшего?

Мне кажется, я не изменилась, только стала более мнительной. Возможно, я бы тоже закрылась в себе, но благодаря родителям, молодому человеку и друзьям этого не случилось. Они просто не оставили мне никаких вариантов, кроме одного: жить дальше и радоваться этому!

- А расскажи-ка нам о своём молодом человеке. Как он участвовал в твоей реабилитации?

Мы с ним вместе уже больше года. Он всегда говорит мне тёплые слова, делает комплименты, дает понять, что я самая красивая и лучшая девушка для него. Если я с чем-то не могу справиться, то он всегда найдёт способ мне помочь. Ну, или сделает сам. Или научит, как надо делать. Мы много шутим, много смеёмся, и это просто потрясающе, ведь смех - лучшее лекарство. После любви, конечно же. Да, я сильно переживала о своей внешности, но он сразу дал мне понять, что для него ничего не изменилось, и я по-прежнему самая красивая. Воистину, красота в глазах смотрящего…

- А ещё мы знаем, что тебя поддержала одна знаменитость! Недавно немецкий вратарь Оливер Кан передал тебе подарок: футболку «Баварии», диск с автографом и письмо. Что же написал тебе Кан? Признавайся!

Оливер Кан пожелал мне силы духа и мужества. Также он написал мне свой девиз: «Дальше, всё дальше!», и сказал, что эти слова всегда вели его вперёд, и этого же он желает мне на пути к моему выздоровлению. Ещё он передал наилучшие пожелания моей семье, всем моим врачам и всем людям, поддерживающим меня.

Сейчас я стараюсь вести обычный образ жизни, в котором присутствует всё, кроме работы. Читаю, гуляю, встречаюсь с друзьями, изучаю английский. Время от времени посещаю своих лечащих врачей, куда же без этого. Правда, работы не хватает. Никогда бы не подумала, что буду скучать по пребыванию в офисе…

- Запланировала что-нибудь на ближайшее будущее?

Хочу много путешествовать! Чили, Мексика, Италия, Черногория, Байкал. Правда это всё из далёкого будущего. Планирую поменять свою профессиональную сферу деятельности и стать менеджером по персоналу. Очень бы хотелось собрать волю и одаренность в кулак и дописать книгу, которую я уже несколько лет пытаюсь закончить. Ещё надо возобновить занятия плаванием и начать ходить на фитнес. А еще учить наизусть стихи и декларировать их, шагая по новым для меня городам.

- Ух, ты! О чём пишешь книгу?

Книга о людях, которые в прошлом были связаны какими-либо отношениями друг с другом, а на данный момент они совсем не поддерживают связь. В настоящем с каждым из них происходит что-то не совсем ординарное, и благодаря этим событиям люди из прошлого раскрываются с разных сторон, реагируя тем или иным способом. Вот о чём я пишу. Начала писать её давно, несколько лет назад, но без особой идеи. Что в голову придёт. А потом меня как-то посетило вдохновение, и я придумала такой сюжет.

- Уверены, что у тебя всё получится. Желаем тебе скорейшего выздоровления. Приезжай в Воронеж!

С удовольствием! Кстати, я у вас никогда не была. Слышала, что у вас потрясающе низкие цены на орехи, поэтому я, как ореховая душа, просто обязана приехать в Воронеж. А после того, как собственными глазами увижу цены на орехи и закуплюсь на пару недель вперёд, то обязательно схожу в самый большой ресторан Европы, который находится у вас в городе. Ещё знаю, что там можно не только поесть, но и погулять, как по музею. Поэтому я очень хочу туда попасть!

В результате взрыва в метро Петербурга пострадавшая лишилась носа

В списке пострадавших значилась 24-летняя Эвелина Антонова. Ее история уже забылась. А в те страшные дни, когда одни хоронили близких, а другие молились за пострадавших, трагедия Эвы заставила содрогнуться многих. Это та самая девушка, у которой во время теракта оторвало нос. Кадры, где ее, всю в крови, на руках из подземки выносит мужчина, облетели всю страну.

Эва оказалась в эпицентре взрыва - террорист сидел рядом с ней в вагоне. А потом встал с места. И взорвался напротив нее. Большая часть взрывной волны пришлась на верхнюю часть туловища пассажирки. Глаза студентки спасло то, что она в это время смотрела в смартфон.

Началась борьба за жизнь Антоновой. Друзья, родные, близкие девушки создали группу в соцсетях под хэштегом #Эваживи#. Сама пострадавшая не выходила на связь.

Каково это - очнуться и понять, что ты никогда не станешь прежней. Что чувствует даже спустя время человек, к которому смерть подошла слишком близко, и чем живет сегодня пострадавшая в теракте - в интервью Эвелины «МК».

«На момент теракта на месте оказалось всего два медика».

Информация от 4 апреля : «Глазки спасли, нос был оторван (пришили), лицо… не знаю, как и описать. Впереди еще две операции, одна из которых - пластическая. Все мы понимаем, что значит для девушки красивое лицо, а ведь террорист взорвался прямо перед ней. Нет слов, правда… Она жива, ребят, жива!».

5 апреля: «В правительстве Ленобласти принято решение оплатить операцию Антоновой Эвелине. Официальный сбор средств приостановлен, появилось много мошенников, которые пытаются нажиться на чужом горе. Эва на данный момент находится в реанимации. Ей сняли повязки. Пока рано говорить о ее стабильном состоянии. Все меняется каждую минуту».

8 апреля: «Вчера удалось ее навестить лично. Нас запустили только на 2 минуты. На теле много колото-резаных повреждений, определенные дефекты на лице. Врачи не могут дать никаких прогнозов. Реабилитация займет не менее года. Еще предстоит долгая работа, большие затраты».

9 апреля: «Состояние Эвочки удовлетворительное. В ближайшее время, скорее всего, особых изменений не будет. Девушка кушает через трубочку, так как сама пережевывать пищу пока не может».

10 апреля: «По словам врачей, живем сегодняшним днем - и никто пока что серьезных прогнозов не делает».

Последнее сообщение о состоянии Эвы от 30 октября : «Лечение продолжается. Сейчас стала отчетливо видна опухоль нижней части лица слева, хирург говорит, что, вероятнее всего, попала какая-то инфекция, ведь практически все лицо было как одна открытая рана. В целом Эвелина держится молодцом, хотела подыскать себе обучающие курсы, но врачи пока запрещают любую учебу и напряжение».

Мы связались с Эвелиной Антоновой, которая согласилась вспомнить то, что хотелось бы забыть.

«Пока поезд ехал по тоннелю, я цепляла ногами стены»

- Эвелина, помните, что вы чувствовали, когда пришли в себя в больнице?

Практически ничего не помню. Именно тот момент, когда я пришла в себя, стерся из памяти. Все узнавала лишь по рассказам близких людей, которые находились рядом со мной.

- От вас долго скрывали, что с вами произошло?

Нет, не скрывали. Да и смысла не было: я примерно представляла, что пережила и как это на мне отразилось.

- Когда вы узнали все подробности произошедшего?

Насколько я помню, мне о моем состоянии стали рассказывать только после перевода меня из реанимации в хирургическое отделение. Тогда же поведали и про теракт. Близкие хотели оградить меня от частых воспоминаний о случившемся, поэтому долгое время беседы на эту темы были очень непродолжительными. О своем состоянии я больше узнавала от лечащих врачей, чем от родных.

- Как быстро пришло понимание, что вы настолько тяжело пострадали?

Я сразу поняла, что ситуация сложная, что у меня прилично пострадал нос. Я ведь даже дышать не могла, с трудом разговаривала, что уж тут непонятного. К тому же, когда все случилось, у меня все лицо было в крови. Когда меня вынесли из метрополитена и посадили в машину «скорой», я пыталась узнать у врачей о своем состоянии, но они, видимо, не хотели меня травмировать еще больше, поэтому повторяли, что все хорошо и не стоит паниковать.

- Вы часто мыслями возвращаетесь в тот вагон?

Я всеми силами стараюсь не думать об этом, прогоняю от себя эти мысли. Понимаю, что тот день навсегда останется в моей памяти, но, к счастью, воспоминания действительно стираются. Иногда я ловлю себя на мысли, что попросту уже не могу вспомнить какие-то подробности. Странно, правда?

Многие пострадавшие в разных терактах часто говорили про дурное предчувствие в день трагедии. У вас в тот день не было чего-то подобного?

Напротив. Тот роковой день обещал мне скорые перемены - я ехала на собеседование. Никаких дурных предчувствий. У меня было прекрасное настроение. Мне казалось, что жизнь налаживается. Вот как только я подумала об этом, раздался взрыв.

Вы находились в непосредственной близости от террориста. Уже после, когда появились его фотографии, вспомнили попутчика?

Нет. Я не запомнила того парня. Я вообще попутчиков раньше рассматривала крайне редко, только если они чем-то привлекли мое внимание. Этот, видимо, ничем не привлек. Слился с общей массой. Зато теперь я часто ловлю себя на мысли, что наблюдаю за людьми, которые находятся рядом со мной в общественном транспорте, на улице, еще где-то.

- Вы помните момент взрыва?

Да, вот это я, к сожалению, хорошо помню. Испытала странные ощущения. Первые секунды после взрыва мне казалось, что я провалилась в яму, все происходило как во сне. Быстро пришло осознание того, что что-то случилось, но что - разобрать не могла. О взрыве тогда не подумала. В тот момент сложно было сосредоточиться, собрать мысли в кучу. Тем более, когда только раздался взрыв, я упала, лежала и мне было необходимо постоянно подтягивать колени к себе, так как мне казалось, что земля уходит из-под ног. Да, да, именно такое чувство меня накрывало. Позже я нашла этому объяснение. Дело в том, что дверь рядом со мной была сильно повреждена и, пока поезд еще мчался по тоннелю, я ногами цепляла стенки. Не знаю, теряла ли я сознание, но из вагона я выбралась на своих двоих, правда, не без помощи людей. Еще помню, что уже на станции началась ужасная паника, клубы дыма, много крови, израненные люди, крики и плач.

- Что чувствовали вы? Страх, беспокойство, желание убежать?

Паники у меня, как ни странно, в тот момент не было. Может, дошло, что самое страшное позади? Паниковать я стала уже позже, в больнице, когда меня начали готовить к операции. Когда же я только выбралась из вагона, то старалась сообразить, что делать дальше. Мысли, конечно, путались, я не знала, как поступить. Помню, мимо меня постоянно проходили люди, кто-то оказывал помощь пострадавшим, которые сидели и лежали рядом со мной. А я просто одна сидела на перроне, не понимая, куда же идти дальше. Мою растерянность заметил один мужчина, позже мы познакомились. Это был Геннадий Борисович. Он молча помог мне подняться. И я уцепилась за него как за спасительную соломинку. Стала умолять не бросать меня, осознавая, что мне необходима помощь взрослого человека. Он помог мне подняться по эскалатору. Вывел на улицу. Несмотря на мои страшные ранения, я уговаривала его связаться с родителями, чтобы успокоить их. Эта мысль не давала мне покоя. На тот момент это было единственное желание, я знала наверняка: надо поставить близких в известность. Беспокоилась о них, не о себе.

- Несмотря на то что родителей вы успокоили, они потом долго не могли вас найти?

Они меня нашли только поздно ночью. Я не знаю, почему так получилось, видимо, моих данных нигде не было. В Скорой помощи, куда они долго звонили, им не могли дать никакой информации. Они объездили все больницы, куда доставили пострадавших, прежде чем попали в НИИ скорой помощи Джанелидзе, где я лежала. Их пустили ко мне в реанимацию. Голова и руки у меня были забинтованы, поэтому опознать меня оказалось непросто. Писали, что меня узнали по маникюру, но это не так. Родители узнали меня по родинке и по цвету кожи, я очень светлокожая.

- С вами работали психологи перед тем, как вы увидели себя в зеркале?

Нет, со мной никто специально не работал. Один раз приходил психотерапевт. Но беседа ограничилась определенным набором вопросов. Никто меня не успокаивал.

- Можете вспомнить свои первые ощущения, когда увидели новое лицо в зеркале, или это слишком для вас тяжело?

Помню, что расстроилась. Нет, конечно, не так. Я очень сильно расстроилась. Слава богу, что в тот момент рядом находились близкие люди, которые стали убеждать меня, что все поправимо, необходимо лишь время. Я и сама прекрасно это понимала, поэтому быстро вытеснила все свои сожаления одной мыслью: главное - я жива.

- Плакали, наверное, часто?

Плакала немного. А из-за того, что меня ожидает впереди - многочисленные операции, реабилитация, - плакала еще меньше. Раз или два от силы. Серьезно. Я чаще рыдала после операций, когда тяжело отходил наркоз. И еще много плакала, когда первый раз увидела список погибших. Узнала судьбы этих людей. Меня это шокировало. Я была в каком-то исступленном отчаянии, вот тогда было очень больно.

- Вас поддерживали друзья?

Меня поддерживали все. Даже люди, с которыми мы давно прервали общение, после трагедии приехали ко мне. Порой мне казалось, что все они переживали за меня больше, чем я за себя.

- Вы общаетесь с тем самым Геннадием Борисовичем, который помог выйти вам из метро?

Несколько раз мы встречались, обменивались смс. Я до конца жизни буду благодарна ему.

- Вам выплатили обещанную компенсацию?

Мне выплатили все компенсации, которые полагались от метрополитена и города, в соответствии с тяжестью полученных травм. С этим проблем не возникло.

- Много операций пережили, сколько же еще времени потребуется для полного восстановления?

В данный момент я нахожусь дома. Теперь наблюдаюсь по месту жительства у хирурга, раз в две недели езжу в НИИ Джанелидзе на осмотр к челюстно-лицевому хирургу и врачам-ожогистам, которые выполняют лоскутные операции. Еще прохожу курс лазерной терапии - остались рубцы на руках от ожогов. В общей сложности мне провели семь операций. Говорят, что период заживления рубцов продлится примерно год-полтора. А дальше… Ну, что дальше?.. Снова операции. Так и живу - от одной операции к другой. На следующий год врачи уже распланировали ряд хирургических вмешательств.

Большинство пассажиров проходили мимо раненых.

- Есть надежда на то, что вам вернут прежнюю внешность?

Я скажу так: врачи сделали все возможное на данный момент. Нос, конечно, не тот, что был раньше, но в следующем году мне предстоит еще несколько пластических операций, как только на то даст согласие мой челюстно-лицевой хирург. Посмотрим, что из этого выйдет. Сейчас я хожу со сплитами в носу (специальные пластины, чтобы не склеивались ноздри) - мне их прописали носить 9 месяцев. Без них, к сожалению, дыхание затруднено. А в декабре-январе врачи будут оформлять мне инвалидность.

- Человек может смириться с тем, что его жизнь никогда не будет прежней?

Я думаю, что в жизни все не случайно. Если произошла трагедия, ее надо пережить. Усвоить урок и идти дальше. Банально, странно? Но так и есть. Если опущу руки, то могу просидеть всю жизнь, жалеть себя и вспоминать то, что могло осуществиться, но не осуществилось. А могу собраться, пережить этот период, набраться сил и сделать что-то другое. Я выбрала второй вариант.

- О чем мечтаете?

Боюсь, если я начну перечислять все мои мечты, места в газете не хватит.

- Кошмары по ночам не снятся?

Не снятся.

- Есть планы на будущее?

Планирую поехать в дальнее путешествие, хочу дальше учиться, работать, серьезно заняться спортом. Да и вообще планирую делать то, что запрещают мне врачи, и радоваться тому, что уже могу дышать самостоятельно.

По-всякому бывает. Но если бы не поддержка родных и друзей, которые постоянно молятся за меня, я бы вряд ли справилась.

- У вас есть молодой человек?

Да, у меня есть молодой человек. Он поддерживает меня, успокаивает, подбадривает. На него я могу положиться. Так что моя история со счастливым концом, если так можно выразиться в этой ситуации.

- Вы спускались в метро за последние полгода?

Нет еще. Что уж лукавить - страх остался. Но в большом городе без этого вида транспорта сложно обойтись, так что я все-таки планирую набраться храбрости, взять себя в руки и совершить когда-нибудь поездку. Правда, первый раз спущусь в подземку с родными и друзьями.

Геннадий Виноградов: «Ничего особенного я не сделал. Так поступил бы каждый». Фото: соцсети

«Она смотрела мне в глаза и спрашивала: «По-моему, у меня оторвало ногу»

20 октября в Комитете по социальной политике Санкт-Петербурга состоялось вручение благодарственных писем и памятных часов людям, которые помогали пострадавшим во время теракта. Награжденных было 19 человек.

Среди них оказался и тот самый Геннадий Виноградов , который помог Эвелине выбраться из подземки.

Сам мужчина от общения с прессой сейчас отказывается: «Никакого подвига я не совершил, поступил как нормальный человек. На моем месте мог бы оказаться любой». Мог бы. Но не все оказались на его месте. В Сети есть четырехминутное видео того, что происходило на станции после взрыва. В том ролике отчетливо видно, как десятки молодых мужчин наворачивали круги вокруг раненых, искали лучший ракурс, чтобы снять происходившее на телефон. А в это время в прямом эфире их мобильников умирали люди. У «операторов» был выбор: остановиться, отключить кнопку «видео» и помочь раненым или продолжать съемку.

Мы нашли лишь один телевизионный сюжет, где Геннадий Виноградов в двух словах поведал о своем маленьком подвиге. Внешне - мужчина за 50, седой, в очках, в скромной потрепанной курточке, в руках старенький портфель. На камеру говорил неохотно, будто стеснялся: «Я ехал в соседнем вагоне. Вышел. Увидел девочку. Она попросила телефон позвонить. Я дал. И вдруг она: «Наберите сами. Моему папе». Я набрал. Потом мы поднялись на эскалаторе. Я ей сказал: «Сейчас приедет «скорая». И она тут же: «Не бросайте меня, не бросайте». Я и не собирался ее бросать. «Не бойся, я тебя не брошу», - успокоил. Вот и все».

Нет, не все. Геннадий Виноградов вытащил из вагона еще одну женщину. Она скончалась по дороге в больницу. Когда мужчина узнал об этом, то переживал, что не донес ее на руках на улицу, не сообразил вовремя; корит себя, что не спас погибшую. И слова, что «спасти всех не смог бы никто», его не утешают.

Мы хотим еще раз назвать имена людей, которые не прошли мимо, не включили свои мобильники, а молча исполнили свой человеческий долг. Бухгалтер Светлана Николайчук наложила жгуты из ремней трем людям с оторванными руками и записала на обрывке бумаги данные пострадавших, пока они были в сознании, чтобы оповестить их близких. Машинист поезда Александр Каверин чудом довел состав до ближайшей станции, а после бросился вытаскивать пострадавших. Александра Зябликова вспоминала, как ей «дяденька средних лет помогал доставать из вагона бабушку, стекла выламывали молодые парни, салфетки подавала девочка 10–11 лет». Геннадий Палагин вместе с другим мужчиной пожилого возраста вытащил из вагона четырех сильно пострадавших человек, затем оказывал помощь в наложении шин и жгутов. Анастасия Федотова сожалела, что не смогла оказать первую помощь по незнанию: «Я уже прошла мимо, как услышала, что кто-то просит пить. Я вернулась и отдала воду. Осталась бы, если бы знала, как оказывать помощь». Егор Хлыстун помогал оттаскивать пострадавших от злосчастного вагона, останавливать кровотечение. Восемнадцатилетняя Евгения Краснова с помощью резинки для волос наложила жгут раненому мужчине, пытаясь остановить кровотечение, подложила свой шарф ему под голову и передала раненого врачам «скорой помощи». Алексей Колов перетягивал раны ремнями и пытался «заговаривать зубы» раненым, чтобы отвлечь их от кошмара. Раненый 20-летний Дмитрий Станиславюк выбил руками окно вагона, помог выбраться нескольким женщинам, а когда полез сам, его покинули силы. Дмитрий упал головой на бетонный перрон и потерял сознание. Очнулся уже в больнице. И только тогда врачи сказали ему, что на его лице и руках ожоги второй степени, а еще закрытая черепно-мозговая травма и контузия. Правда, во время взрыва парень своих ран не заметил - очень хотел помочь.

Юлия Валуева , которая организовывала первую помощь пострадавшим, позже написала в соцсети: «Страшно, когда тебе в глаза смотрит двадцатилетняя девчонка и спрашивает: «По-моему, у меня оторвало ногу». Ты накладываешь шину, собираешь части этой ноги, врешь ей: «Все хорошо, милая, у тебя открытый перелом». Смотришь на вторую ногу, а там фаланги пальцев оторвало. А рядом - женщина с открытой черепно-мозговой травмой, чуть дальше вторая, с оторванной рукой, тут же молодые мальчишки с перебитыми ногами. Девочка судорожно кричала о помощи для своей мамы. Тут же стонала пенсионерка с травмой живота. На момент теракта на месте оказалось всего два медика - я и девочка-ординатор. Потом только начали приезжать «скорые».

Благодарность получил и Николай Гриценко . Вот как он сам описывал происходящее: «У окна сидели мужчина, женщина и девушка. Ближе всех находился мужчина. Живой. У него были открыты глаза. Я начал его вытаскивать, но одному мне было не справиться. Я позвал на помощь другого мужчину. Вместе с ним мы его вытащили и отнесли к лестнице. Потом мы начали вытаскивать женщину. Она была в тяжелом состоянии, без сознания и вся в крови. Рядом с ней сидела девушка и кричала «помогите». Мы подбежали и вытащили девушку. Больше из выживших я никого не увидел. Потом пришли работники метрополитена и сказали, чтобы все расходились. Я вышел из метро, вся одежда была в крови. На такси хотел поехать, но подумал, что меня никто не возьмет. Пошел пешком. Прохожие принимали меня за бомжа, но мне было все равно. На следующий день, когда я спустился в метро, мне было очень страшно. Не потому, что меня могут взорвать. Я испугался, что опять смогу увидеть такую же картину».