Дмитрий Беляков:Врачи скорой в России — на положении крепостного. "Жена на тот свет зовёт": Фельдшер скорой — о мистическом случае Сейчас всю вашу бригаду положим

Рассказывет: Дмитрий Беляков Фельдшер скорой помощи

"Я в девяностые тоже раз попал…" - ночные посиделки продолжались. Казалось, город ненадолго исцелился от всех болячек, давая медикам отдохнуть. Но спать не хотелось. Так всегда и бывает. Вроде катаешься, катаешься с мыслью о подушке, а как возможность появилась, то, вместо того чтоб на койку рухнуть, идёшь на кухню и наливаешь себе чай.

"Ну так вот, - врач продолжил своё повествование. - Дают ночью вызов на улицу. Повод стандартный: мужчина плохо. Приезжаем. Стоят два джипа морда к морде. Фары горят. Между джипами кучка ребятишек крепких тусуется. Мода ещё была на стрижки короткие и куртки кожаные.

Выхожу. А работал я один на бригаде. Тогда тоже проблема с кадрами была, но только не из-за оптимизации, а из-за низкой зарплаты. Подхожу к компании, спрашиваю. Отвечают: "Да. Мы вызывали. Вот ему вызывали, который лежит". Давайте, говорят, оказывайте.

А оказывать-то уже нечего. Там с первого взгляда уже понятно, что труп. Соответственно, я окружающим про это и сообщил. Братки сильно завозмущались. Типа, он минут пять назад дышал. Ну, говорю, может, пять минут назад он у вас и дышал, но по внешнему виду - он уже минут двадцать как не дышит.

Тут совсем кипеж начался. Кто-то уже стволом мне указывать начал, что и как делать надо, чтоб мужика оживить. Ох, я тогда перенервничал. Ребята, говорю, не усугубляйте. Тут у вас пока один труп лежит, а может и второй появиться, если ваш товарищ случайно на курок нажмёт".

"А мужик-то от чего помер?" - молодой фельдшер не удержался от вопроса.

"Да кто ж его знает. Внешне вроде травм никаких не было, крови тоже. Не знаю. Не перебивай. Ну так вот. Пошумели они тихонько, пошумели. А потом самый адекватный и говорит: а чего мы, собственно, шумим? Доктор свою работу делает. И раз сказал, что всё, значит, знает, что говорит. Давайте думать, что дальше.

И ко мне поворачивается. Ну, я отвечаю, что дальше положено милицию вызвать, дождаться её, написать сопроводок и передать тело. А милиция уже дальше решит, что с вами и с нами делать.

Братки посовещались, и вроде как не по душе им такой расклад пришёлся. Тот, который адекватный у них, опять ко мне подошёл. Есть, спрашивает, ещё варианты? И второй, который всё стволом в меня тыкал, опять нервничать начал. Сейчас, говорит, всю бригаду здесь оставим лежать. И к нашей машине направляется.

Дружбан его за шкирку хватает и в джип запихивает. Чего, говорит, творишь? Проблем мало? И опять на меня смотрит. Есть, говорю, ещё вариант: вы уезжаете, а всё остальное уже без вас. Скажу, что приехал, а труп тут сам по себе лежал.

Что-то и этот вариант им не понравился. Шушукались они, шушукались. Потом тело в багажник закинули, старший их сунул мне полтинник долларов за беспокойство, и свалили ребята в неизвестном направлении. Да я и без полтинника рад был, что всё так безболезненно для моего организма закончилось".

"Милицию-то вызвали?" - фельдшер опять перебил рассказ.

"Что ты всё торопишься? - врач укоризненно посмотрел на молодого коллегу. - Никого я не вызвал. Покурил, в себя пришёл и по рации отзвонился. Дескать, больного на месте нет. Все кусты обыскал, всех прохожих переспросил - никто скорую не вызывал. И поехал дальше работать".

"Ну вот, - фельдшер был разочарован, - надо было ментов вызвать, рассказать всё. Я бы на вашем месте…"

"Расскажешь ещё, - врач, вставая с табуретки, дружески похлопал фельдшера по плечу, - расскажешь. Времена сейчас мутные. У тебя всё ещё впереди".

Как живет сегодня служба "скорой" и что ее ждет. Откровения фельдшера, от которых становится страшно

С 1 июля в России вступит в действие обновленный приказ о работе «Скорой помощи». По новому документу бригады должны будут приезжать к пациентам в течение 20 минут, на вызовы в качестве среднего медперсонала экстренная служба сможет привлекать студентов профильных вузов. Изменившиеся правила освободят СМП регионов от необходимости закупать избыточное оборудование в условиях недостаточного финансирования. Кроме того, до 10 июня Министерство здравоохранения России по поручению президента РФ должно рассмотреть вопрос о передаче функций перевозок при оказании скорой помощи негосударственным компаниям.

Можно сколько угодно рассуждать о нововведениях с экспертами-теоретиками, но лучше всех о ситуации в службе «03» знают ее сотрудники. Медик, председатель независимого профсоюза «Фельдшер.ру» рассказал «Правмиру», в каких условиях сегодня работают он и его коллеги:

- Я пришел на «Cкорую» в 2002 году, когда мне было 35 лет. Осмысленно пришел, с пониманием того, чего хочу. И в общем не ошибся, «Cкорая» - другая жизнь, другие люди, другие отношения. Однако за 14 лет потихоньку не то чтобы разочаровываешься в профессии - разочаровываешься в том, что с ней делают. «Скорая» перестает быть службой, на которую многие надеются. То ли это жизнь, то ли ненужные реформы. Смеемся, когда горько, шутим, чтобы не сойти с ума. От нагрузки, от начальственного бардака.

Текучка в «Cкорой» жуткая. Народ уходит пачками. Бригады работают не в полном составе. Иногда бывает, что в машину некого посадить, «Газели» стоят у забора. Бригады не укомплектованы: в Москве на 50%, в целом по стране - на 70%.

Прошли сокращения на фоне оптимизации. В мегаполисах убрали спецбригады. С 1 июля в столице полностью ликвидируются акушерские бригады. И акушеров переучивают не на фельдшеров, а на медсестер, чтобы сэкономить на зарплате. Врачей осталось очень мало.

По правилам рабочий день должен составлять 12 часов, по факту это 24 часа. На бригаде, по закону, должно быть не менее двух человек, но многие работают по одному. Ясно, что, если человек попадет на серьезный вызов, он ничего не сделает и потеряет больного. Один в поле не воин. Даже если ты профессионал, умен и опытен, одна пара рук в сложной ситуации бессильна.

В среднем за смену бригада отрабатывает от 13 до 20 вызовов. Как говорит начальство, «нужны деньги - паши». Большая часть фельдшеров и врачей - приезжие. После смены они возвращаются на электричках в Тверь и Тулу, чтобы через несколько часов снова выйти на работу, потому что взяли полторы ставки.

У фельдшеров зарплата с полной выкладкой лет - в районе 40 тысяч рублей, у врачей - 60 тысяч. В Москве относительно неплохой заработок, но за него людей выжимают так, что они падают. На московской «Скорой» сокращаются отпуска за вредность, медики не отдыхают.

В регионах и зарплата мизерная, и нагрузка всё больше. Приучили людей вызывать «03» по любому чиху. Кому реально нужна «Скорая», может ее не дождаться. Один пациент лежит с инфарктом, а бригады в это время едут сбивать температуру 37,5. Или перевозят бомжей и нелегалов. Кстати, по новым правилам ОМС, если ты едешь к человеку без полиса и страховки, ты оказываешь помощь бесплатно - вызов тебе не оплатят.

Люди уходят из «Скорой». Кто от старости, кто от усталости. Жизнь, она ведь складывается из мелочей.

К примеру, выдали московским бригадам форму - будь добр ездить только в ней. Жарко тебе, холодно - никого не колышет. На качество этой формы начальству наплевать. Стираешь ее сам, дома. То есть можно объехать в ней десять туберкулезных больных, а потом нужно везти одежду в собственное жилище.

Кто-то из коллег скидывается на стиральную машину. Но сейчас кризис, у людей нет денег, зарплаты падают, и потом - не всякий заведующий разрешит установить стиралку на подстанции. И не всякие надзорные службы это одобрят. Обычно форма стирается дома. Что ты привез родным на сей раз? Какую болячку? Неизвестно.

Обед на «Скорой» в Москве - 20 минут днем и 20 минут ночью. Если вызовов много, тебе говорят: «Нечего жрать. Работай, пока висят вызовы». Всё во имя плана. Будешь пахать как подорванный. Когда зимой был пик гриппа, на нескольких подстанциях фельдшерам предлагали: «Берите еду с собой и кушайте, пока едете». Так и делали.

В Москве введена должность психолога, который должен помогать людям разгружаться, снимать стресс. Но психолог сидит в центре. И начальство глумится: «Езжайте туда». Представляете: человек отработал сутки, потом три часа писал карты. Он поедет в центр психологически разгружаться?

Основную массу наших трудностей создает само руководство. Начальство диктует, как нам работать, всё лечение пытаются подогнать под международные статистические стандарты. Мы поклоняемся божку под названием МКБ-10, медицину стандартизируют под 4 тома болезней.

Врачи вместо того, чтобы лечить, без конца что-то подгоняют. Подгонишь неправильно - карточка останется без оплаты, страховая ее не примет. Поэтому после суток люди в скорой сидят по 2-3 часа, заполняют, переписывают карточки. 70% из того, что в них красиво написано, - туфта. И пока мы от этого не уйдем, больные не будут получать должной помощи.

С транспортом и оборудованием в каждом регионе свои проблемы. В Москве машины не принадлежат самой «Скорой», они принадлежат автокомбинату. «Газели» новые. Какое оборудование в них закупают, зависит от руководства. Какое выгодно, такое и приобретают. В Московской области машины старые, убитые.

В других регионах - вообще полный атас, древние «буханки». В Волгограде, в Красноармейской подстанции, из 14-ти автомобилей одна иномарка, остальные - старые «Газели» и «Соболь». Местные фельдшеры называют технику ведрами с болтами. В Ленинградской области, в поселке Заборье, у «Скорой» всего две машины, в марте они одновременно вышли из строя. Две недели служба не могла работать.

В каком-то российском городе месяц назад врачам прислали 70 новых «Газелей», выстроили как на парад, засняли для телевидения. И лишь 10 автомобилей уехали на вызовы своим ходом.

В Подмосковье, где я в данный момент работаю, в машинах поставили кондиционеры. Отлично, но хочется узнать, какой умник придумал расположить выходы кондиционированного воздуха над затылком водителя и над затылком фельдшера в кабине.

Если мы летом его включим, то к концу первой же смены водитель и фельдшер попадут в больницы с менингитом. Если кондиционер не включать, будет жара в салоне. Если открыть окно, из кондиционера начнет дуть самотеком. Если закрыть дыру фанерой, то велика вероятность, что от перегрева сгорит обмотка. Кто это делал?

Пациентов спасают не технологии и оборудование, а люди. Причем спасают не благодаря условиям в «Скорой помощи», а вопреки.

Не знаю, с какой страной нас можно сравнить. В Америке нет неотложек, но есть парамедики, обученные до автоматизма. Испания взяла за основу систему скорой помощи Советского Союза, там есть врачебные и фельдшерские бригады. Самая плохая «Скорая», из того, что я видел, - в Португалии, но и там бригады приезжают на вызовы достаточно быстро.

Самая сильная экстренная служба - в Израиле. Великолепные машины, рассчитанные и подогнанные под новое оборудование, достойная зарплата, вменяемый график работы, социальные льготы…

В Финляндии, если ты две недели не делал уколы в вену - пожалуйста, на тренажер, подтверди, что не разучился. Если две недели не интубировал - пожалуйста, на тренажер.

В России такого нет. У нас «Скорую» сделали аптекой на колесах, ночной сиделкой для бабушек, экспресс-доставкой бомжей. «Скорая» бесправна и перед больными, и перед начальством, потому молодежь в нее и не идет.

Как сказал один опытный врач: «Сегодня у страны есть деньги на спецоперации в Сирии, и нет на «Скорую». В годы Великой Отечественной войны у нас были средства и на то, чтобы бомбить врага, и на восстановление разрушенного хозяйства. Была отлаженная медицина, к которой не возникало вопросов. Почему? Потому что тогда не было ОМС».

Идеальной «Скорой» я не видел, но в моем представлении это федеральная «Скорая», имеющая единый для всех регионов закон. Это единый оклад для сотрудников службы в разных городах России, 36-часовая рабочая неделя. Такая «Скорая» не подчиняется страховой компании и напрямую зависит от федерального бюджета.

Записала Анастасия Сенникова

Дмитрию Белякову — 50 лет. Он работал поваром, отслужил в ВДВ, окончил экономический факультет университета им. Плеханова, занимался бизнесом в 90-е. А в 35 «заразился» страстью к врачебной профессии от друзей-медиков и сам получил профессиональное медицинское образование. Работает фельдшером в отделении скорой помощи при Центральной городской больнице им. А. М. Дегонского в городе Железнодорожный.

Фото: Виктория Одиссонова, специально для «Новой газеты»

«Если ты на себя взял ответственность за что-то или кого-то, то это твой крест, и ты его должен нести. Конечно, можешь где-нибудь его опустить на время, походить, размяться, но затем, будь добр, вернись под него обратно».

«Свобода должна компенсироваться твоими обязанностями».

«Надо себе не врать. Либо ты живешь честно по отношению к себе, либо ты дурак».

«Жизнь — или твои победы, или твои ошибки».

«Я не верю, что есть люди, которые неподкупны. Все дело в цене».

«Умирать не страшно».

«Каждый должен заниматься любимым делом. Дочь захотела в театральное — пожалуйста. Если бы я в свое время знал, что можно поступить в театральное, я с удовольствием бы там учился».

«У меня много всяких увлечений. Например, металлоискательство. Вон, машину купил с найденной монетки».

«На скорой лучшее пожелание: желаю дежурить, но не работать».

Во время выезда на дежурстве: «Вон, можете снять из машины, как нас все пропускают… Нифига нас никто не пропускает!»

Фото: Виктория Одиссонова, специально для «Новой газеты»

Е. ИВАНЧЕНКО: Здравствуйте! У микрофона Евгения Иванченко. Сегодня у нас в гостях Дмитрий Беляков, председатель независимого профсоюза работников скорой помощи «Фельдшер.ру», действующий фельдшер скорой помощи. Дмитрий Валентинович, здравствуйте!
Д. БЕЛЯКОВ: Добрый день!
Е. ИВАНЧЕНКО: Работает, кстати говоря, в скорой помощи радио? Может быть, какие-нибудь диски вы ставите?
Д. БЕЛЯКОВ: В машинах есть радио во многих, конечно, почему бы и нет. Кто-то ездит на дачу, опять же.
Е. ИВАНЧЕНКО: Может быть, да, сейчас выходной. А Вы только-только к нам пришли со смены со своей.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, после суток, только что сменился.
Е. ИВАНЧЕНКО: Вот это очень интересный вопрос, потому что всем, в любой профессии человека, который не знаком с той или иной профессией, интересно узнать эти все детали, кухню, так называемую. О Ваших сутках: как они проходят? Во сколько Вы заступили на работу? Кто в Вашей бригаде? Сколько человек?
Д. БЕЛЯКОВ: Если исходить из вчерашних суток, то заступил я в 8 часов утра. У меня был второй номер, мы работали вдвоём - это нехарактерно, к сожалению, как на московской, так и на многих других скорых помощах.
Е. ИВАНЧЕНКО: Обычно сколько человек?
Д. БЕЛЯКОВ: Должно быть два. Но сейчас очень большая текучка, народ уходит. Нас было двое, и это очень хорошо, всё-таки, на подмосковную скорую потихоньку народ стекается.
Е. ИВАНЧЕНКО: Нет, Вы имеете в виду, что периодически по одному ездят?
Д. БЕЛЯКОВ: Где периодически, а есть и места, где постоянно работают люди по одному. Работа тяжёлая, зарплаты, в общем-то, не особо высокие, мало кто сейчас приходит на скорую помощь. Но приходят именно фанаты, именно те, кто хотят. В основном, удерживаются только из-за того, что «засасывает» эта работа.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ну и из-за того, что, наверное, призвание у кого-то, да? Кому-то хотелось работать именно в скорой помощи.
Д. БЕЛЯКОВ: Наверное, да, но очень многие потом разочаровываются, к сожалению, уходят. Но, если год отработал и не ушёл, как правило, это уже надолго.
Е. ИВАНЧЕНКО: А есть, кстати, такой миф, а может быть, и не миф, что люди, которые работают в скорой - это маленький процент тех людей, которые, действительно, хотели именно в скорой работать, какой-то больший процент - это выпускники вузов, которые хотят временно работать в скорой, и какой-то процент тех людей, которых по каким-то причинам в другие места не приняли. Так ли это? Что там такая некая «текучка»?
Д. БЕЛЯКОВ: Случайных людей на скорой нет, они просто не выдержат. На скорую идут именно те, кто хочет работать, может быть, не на скорой, но в медицине, то есть они отучились на фельдшера, они работают на скорой, они учатся на вечернем отделении института или на дневном. И, в общем-то, эта практика на скорой даёт уверенность в себе и даёт другие немножко знания.
Е. ИВАНЧЕНКО: И потом, наверное, человек понимает, чем он хочет заниматься, распределение, да?
Д. БЕЛЯКОВ: Если человек в течение года ушёл со скорой, то, как правило, он иногда даже вообще прощается с медициной.
Е. ИВАНЧЕНКО: Таких страстей увидел, да?
Д. БЕЛЯКОВ: Дело даже не в страстях, дело в том, что, во-первых, это очень специфическая работа; во-вторых - это совершенно другая нация людей. Это люди, у которых свой юмор, свой какой-то сленг, у них свои какие-то понятия о жизни. Юмор специфический: очень сложно, например, песни
могут не понять, другое население обывателей, как сейчас говорится.
Е. ИВАНЧЕНКО: День работника скорой помощи, то есть не день, а смена, длится 24 часа, правильно?
Д. БЕЛЯКОВ: Не везде. Есть те, которые работают сутками, есть те, которые работают по 12 часов. Всё зависит от укомплектованности штата, всё зависит от руководства той или иной станции. Я сейчас работаю в «Железнодорожном», там стараются, чтобы у тебя был график, который именно тебя устраивает, не в ущерб другим, не в ущерб работе.
Е. ИВАНЧЕНКО: А это какой график? Сутки через трое или как, если сутки?
Д. БЕЛЯКОВ: Сейчас я работаю сутки - трое. Это на ставку.
Е. ИВАНЧЕНКО: Это как-то стандартно.
Д. БЕЛЯКОВ: Зимой я работал: день, ночь, двое дома, потому что, может быть, по каким-то причинам мне летом удобнее сутками, а зимой работать полусутками. Идут навстречу, спасибо всем.
Е. ИВАНЧЕНКО: А вот по поводу нагрузок: сколько выездов в среднем за одну смену, если говорить о сутках?
Д. БЕЛЯКОВ: Опять же, смотря где. В Москве - от 16 до 24. Можно в 9 утра сесть в машину и приехать на обед, который длится 20 минут, где-то к 8 часам ночи, а можно вообще остаться без обеда, скажем, бери ложки и кушай, пока едешь.
Е. ИВАНЧЕНКО: Это зависит от времени года? От праздников?
Д. БЕЛЯКОВ: Это зависит от всего: от времени года, от дня недели, от погоды, от количества бригад, которые вышли на линию, от того района, где стоит скорая, то есть, если скорая стоит где-то в промышленном районе, там, в основном, нагрузка идёт днём.
Е. ИВАНЧЕНКО: В рабочее время.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, а к вечеру, когда все люди разъезжают по домам, нагрузка ложится на спальные районы. В каких-то далёких деревнях, далёких регионах, там у них вообще своеобразная работа: там можно уехать на вызов за 100 километров, и провести на одном вызове, по пути ещё какие-то хватая. Но это нужно Вам приглашать оттуда людей, они лучше расскажут.
Е. ИВАНЧЕНКО: Бедные. Это мы отдельную программу сделаем. Если говорить о Москве, московском регионе, время, за которое должна приехать скорая, среднее определено?
Д. БЕЛЯКОВ: Сложно сказать. Там варьируются разные цифры. Но в Москве, в Подмосковье скорая помощь приезжает достаточно быстро, очень быстро, особенно на какие-то чрезвычайные ситуации, для которых, собственно, была создана скорая помощь: это автокатастрофы, какие-то поездные травмы, внезапные острые заболевания коронарные, инфаркты, инсульты. Быстро приезжает скорая, даже несмотря на пробки, несмотря на какие внешние факторы.
Е. ИВАНЧЕНКО: А есть такое, что 20 минут - и должны? Если нет, то должны объяснять, почему не приехали к людям.
Д. БЕЛЯКОВ: Изначально, когда были бригады скорой помощи при советской власти, там было расписано, что скорая помощь должна быть рассчитана - одна бригада на 10 тысяч человек населения, и доезд скорой помощи в радиусе 20 минут. Это ещё советские. Сейчас каждый регион вносит свои нормативы: там быстрее, там не так, там сяк.
Е. ИВАНЧЕНКО: Если говорить о Москве: Москва, всё-таки, ближе, и Вы работаете.
Д. БЕЛЯКОВ: Про Москву я уже сказал, что, допустим, на автокатастрофу скорая помощь может доехать и за 2 минуты, и за 5 минут. В Подмосковье то же самое.
Е. ИВАНЧЕНКО: А если говорить о градации вызовов: есть какие-то срочные, не очень срочные. Это определяют диспетчеры, но примерно по какому принципу?
Д. БЕЛЯКОВ: Сейчас сложно по этому поводу что-то сказать - сейчас ввели такую систему как 112, и то, что мы принимаем от них - это, в общем-то, не поймёшь, куда ты едешь.
Е. ИВАНЧЕНКО: А кстати, 112 и 103 можно позвонить, правильно?
Д. БЕЛЯКОВ: Да, можно позвонить 103, и попадёшь на скорую помощь того района, где ты находишься.
Е. ИВАНЧЕНКО: Там переводят, да?
Д. БЕЛЯКОВ: Нет, там автоматически, правда, вчера у меня был казус, когда я ездил в район Купавны и оттуда собрался отзвониться своим, что я свободен. Позвонил по 103 и попал в Москву.
Е. ИВАНЧЕНКО: А должны были?
Д. БЕЛЯКОВ: А должен был попасть в Железнодорожный.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть там какая-то автоматика работает, и она должна переводить?
Д. БЕЛЯКОВ: Совершенно верно.
Е. ИВАНЧЕНКО: И вот так вот не перевела. Я проводила перед эфиром небольшой соцопрос в редакции, говорю: «Если сейчас срочно нужно в скорую звонить, какой телефон?». И кто-то сказал 112, а кто-то говорит 103, а кто-то говорит: «Ничего не помню, не могу».
Д. БЕЛЯКОВ: 112 - это служба общая, то есть туда звонят, когда человеку плохо, и когда какое-то чрезвычайное происшествие: пожар, стихийное бедствие - это служба спасения. А 103 - это, собственно, телефон экстренной медицинской помощи.
Е. ИВАНЧЕНКО: Вот когда перешли на эти телефоны, на Ваш взгляд, это усложнило работу? Или, всё-таки, уже люди привыкают потихоньку?
Д. БЕЛЯКОВ: Они привыкают. Раньше, когда диспетчеры сами принимали вызов, они говорили с больным, они определяли степень того, нужна ему экстренная помощь или не нужна, они что-то могли сказать. Теперь, когда человек звонит на 112, там ни о чём практически не беседуют, просто переводят этот вызов на скорую помощь ближайшего района, и этот вызов подлежит исполнению.
Е. ИВАНЧЕНКО: А тот диспетчер, который районный, он уже не разговаривает с человеком?
Д. БЕЛЯКОВ: Он может перезвонить опять, если это где-то в Подмосковье, если это где-то чуть дальше, спросить. А насколько в Москве это делается, сейчас не могу сказать. Скорее всего, нет.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть ушла эта некая личная история, личное общение.
Д. БЕЛЯКОВ: Появился посредник, который немножко сделал телефон более испорченным.
Е. ИВАНЧЕНКО: И это влияет на работу врача непосредственно? Сложнее становится врачу?
Д. БЕЛЯКОВ: Конечно. Со 112 могут перекинуть вызов: «Температура 37,5,» - и мы обязаны ехать. Если бы этот вызов пришёл непосредственно на скорую помощь, то уточнили бы, сказали бы, допустим, что Вам нужно вызвать участкового врача. Сейчас такой возможности во многих местах нет.
Е. ИВАНЧЕНКО: Это, конечно, удивительно, потому что у многих пациентов такое желание, особенно, когда что-то экстренное, позвонить, и чтобы ещё и не отпускали его люди на том конце провода, чтобы как-то контролировали, говорили, когда приедут, что.
Д. БЕЛЯКОВ: Вы знаете, здесь многое зависит от самого населения. У нас сейчас народ настолько, уж извините меня, разбаловался, что вызывают экстренную службу по любому поводу: плохо пил, хорошо спал, неправильно всхрапнул. Буквально сегодня ночью девочка, поссорившись по телефону со своим молодым юношей, прислала ему фотографию порезанных вен, сказала, что она себе порезала вены. Юноша из другого конца города вызвал ей скорую помощь.
Е. ИВАНЧЕНКО: А она пошутила что ли?
Д. БЕЛЯКОВ: Она пошутила. И, самое главное, ни он, ни она за это не отвечают никак, против них нечего предъявить. А скорая-то выезжает. А в это время к кому-то ещё надо ехать.
Е. ИВАНЧЕНКО: Гость программы «Клиника» сегодня Дмитрий Беляков. Сегодня он к нам на эфир пришел со смены, с суток. Но говорит, что собрался, и вроде как можно после смены ещё чем-то заниматься?
Д. БЕЛЯКОВ: Ну если у нас люди после смены ходят на вторую работу, а после второй работы ещё иногда и на третью, и на учёбу.
Е. ИВАНЧЕНКО: И тоже врачи? То есть по своей специальности?
Д. БЕЛЯКОВ: Фельдшеры, врачи, кто во что горазд. Сейчас достаточно сложно выжить в нашей стране.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ну это же каторжный труд, это же влияет и на другую работу.
Д. БЕЛЯКОВ: Это не просто каторжный труд, на сегодняшний день по тем нормативным документам, по которым мы работаем, это, в принципе, крепостное право.
Е. ИВАНЧЕНКО: А есть ли какие-то, как у работников нефте-, газодобывающей промышленности, когда на шахтах люди работают, социальные выплаты? Есть ли такое у работников скорой помощи?
Д. БЕЛЯКОВ: Наверное, да. Я так думаю, что нам разрешено переходить дорогу на красный свет и заплывать за буйки на пляже.
Е. ИВАНЧЕНКО: Только это? То есть пока нет. Но как-то пытаетесь добиться, наверняка, профсоюзы?
Д. БЕЛЯКОВ: Пытаемся. Но Медведев же сказал: «Денег нет, держитесь».
Е. ИВАНЧЕНКО: Кстати говоря, телефон прямого эфира. Вам уже передают приветы от БИТов, 26-я.
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо, ребята!
Е. ИВАНЧЕНКО: Это как переводится?
Д. БЕЛЯКОВ: Бригада интенсивной терапии. Спасибо, ребята, 26-я подстанция, спасибо!
Е. ИВАНЧЕНКО: «Мы как раз на сутках», - пишут.
Д. БЕЛЯКОВ: Удачи вам и весёлой охоты. Давайте немножко отвлечёмся. Мы сегодня собрались, всё-таки, по случаю праздника: у нас ведь завтра День медицинского работника. Давайте сразу поздравим всех медиков, не только скорой помощи, но и всех медиков, которые работают, своим тяжёлым трудом спасают ваши жизни и здоровье. Всех с праздником!
Е. ИВАНЧЕНКО: Да, поздравляем, кстати. Песню мы исполним чуть позже тогда?
Д. БЕЛЯКОВ: Песню мы исполним, и не одну.
Е. ИВАНЧЕНКО: Хорошо. По поводу высказывания о том, что денег нет - это много обсуждали, и во всех сферах. Недавно в рамках Петербургского экономического форума глава Счётной палаты Татьяна Голикова сказала, что дело не в том, что денег нет, а дело в том, что они неправильно расходуются, распределяются уже на местах.
Д. БЕЛЯКОВ: Они не просто неправильно расходуются, неправильно распределяются. Они ещё валяются под ногами, их никто не берёт.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть и в здравоохранении деньги есть?
Д. БЕЛЯКОВ: Это вы у здравоохранения спросите.
Е. ИВАНЧЕНКО: Нет, я спрашиваю у Вас, как у работника, как Вы чувствуете?
Д. БЕЛЯКОВ: Как человек, как работник, я Вам скажу. Из 100% эмигрантов медицинский полис есть только у 5%, и то, как мне кажется, один на эти 5%. У нас люди въезжая в Россию, не имеют медицинского полиса. То есть это реально потерянные деньги. И никто не хочет этим заниматься. Почему? Потому что это эмигрант: он приехал, уехал, чего его отслеживать? Просто эти деньги снимать с тех, кто работает, с врачей, они же никуда не денутся.
Е. ИВАНЧЕНКО: А люди без полиса часто обращаются?
Д. БЕЛЯКОВ: Регулярно.
Е. ИВАНЧЕНКО: Что таким людям делать? Можно обратиться без полиса? Или нужно потом принести?
Д. БЕЛЯКОВ: На сегодняшний день скорая помощь бесплатна, она выезжает ко всем: есть полис или нет полиса. И, если у человека экстренное состояние, то она оказывается бесплатно. Всё дело в том, что потом эта карточка, по которой мы работаем с больным, карта вызова, идёт в ОМС.
Е. ИВАНЧЕНКО: Это вы её заполняете уже на месте?
Д. БЕЛЯКОВ: Мы её заполняем на месте, пишем паспорт, полис, данные. Потом эта карточка отправляется в ОМС, и не каждая страховая компания эту карточку оплатит. То есть фактически из общих денег, которые идут на зарплату медикам, будет какая-то часть отнята. Скажут: «А у них не было полиса». А мы-то здесь причём?
Е. ИВАНЧЕНКО: Получается, так наказывают как-то врачей скорой помощи за то, что они не заполнили, неправильно заполнили?
Д. БЕЛЯКОВ: В Москве, например, это самая страшная беда. Люди, отработав сутки, ещё потом где-то от 3 до 5 часов сидят и переписывают карточку, подгоняют её под те стандарты, не надо говорить: «Алгоритм», -ещё, что-то. Так, как их преподносит руководство - это реальные стандарты, подгоняя их под эти стандарты, под международную классификацию болезней, чтобы там было всё до точки, и что на всех подстанциях каждый заведующий видит это по-своему. Люди сидят всё это заполняют. И не факт, что они придут потом на следующую смену, и некоторые карточки им всё равно вернут: давайте ещё раз переписывайте.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть, получается, сейчас основная проблема тех людей, которые работают в скорой помощи, - это бюрократия?
Д. БЕЛЯКОВ: Совершенно верно! На скорую помощь взвалили статистические дела. То есть вся статистика, которую, в общем, если хотят вести статисты, что-то там кодировать, взвалили на скорую.
Е. ИВАНЧЕНКО: А такой вопрос: в этой бумаге человек же должен ещё подписать, что он согласен на то, что ему оказывают эту скорую медицинскую помощь.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, это есть.
Е. ИВАНЧЕНКО: И очень много же вопросов: что делать, если человек не может подписать эту бумагу?
Д. БЕЛЯКОВ: Как правило, пишется, что решение принималось самостоятельно, если человек в силу своего состояния не может подписать: если он без сознания или в коме, то пишется, что решение принималось самостоятельно.
Е. ИВАНЧЕНКО: Врачом?
Д. БЕЛЯКОВ: Да, врачом.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть он берёт на себя ответственность.
Д. БЕЛЯКОВ: То есть если мы, грубо говоря, ночью подняли пьяного из лужи, он не в состоянии не то, что писать, он не в состоянии «Му» сказать.
Е. ИВАНЧЕНКО: И вообще это его нормальное состояние.
Д. БЕЛЯКОВ: И вообще это его нормальное состояние. Мы привезли его в больницу, потому что полицейские таких не берут. Он там проспался на халяву и пошёл дальше гулять. Но, если бы он хорошо подумал, он бы мог обратиться в суд и сказать: «А зачем меня оттуда забрали? Я не давал согласия». И попытаться ещё даже что-то стянуть.
Е. ИВАНЧЕНКО: И часто вообще такое бывает?
Д. БЕЛЯКОВ: Пока, слава богу, такого нет, но народ умнеет, потихонечку.
Е. ИВАНЧЕНКО: А родственники могут подписать эту бумагу?
Д. БЕЛЯКОВ: Нет. Если только они являются официальными опекунами.
Е. ИВАНЧЕНКО: А, это о несовершеннолетних.
Д. БЕЛЯКОВ: Это не только, это ещё и инвалиды, престарелые люди.
Е. ИВАНЧЕНКО: Это те люди, которые сами не могут принимать решение.
Д. БЕЛЯКОВ: Тогда они.
Е. ИВАНЧЕНКО: А муж, жена не могут?
Д. БЕЛЯКОВ: Нет.
Е. ИВАНЧЕНКО: Вот так вот. Получается ещё такая дополнительная ответственность есть на врачах скорой помощи. А вот по поводу разговоров по телефону. Есть вообще такая возможность у пациента, когда он обращается в скорую, попросить, чтобы его соединили с врачом, чтобы что-то ему сказали, ещё пока врач едет, и пока он в пути?
Д. БЕЛЯКОВ: Именно с врачом бригады?
Е. ИВАНЧЕНКО: Да, наверное, это лучший вариант. Ну или с каким-то?
Д. БЕЛЯКОВ: Наверное, нет. Но сейчас практически на многих станциях скорой помощи, в том числе и в Москве, в Подмосковье, в городах, есть консультационный пункт, консультационный отдел, где, позвонив на скорую, можно попросить врача для консультации. И врач уже может принять решение проконсультировать больного и сказать: «Обратитесь в поликлинику», либо сказать, что сейчас к Вам приедет бригада.
Е. ИВАНЧЕНКО: Но с врачом из бригады невозможно связаться?
Д. БЕЛЯКОВ: Нет.
Е. ИВАНЧЕНКО: Давайте, мы решили, что в середине программы Вы исполните песню.
Д. БЕЛЯКОВ: Давайте.
Е. ИВАНЧЕНКО: Мои коллеги вспомнили, что Александр Розенбаум работал на скорой помощи, у него есть песни о скорой. У меня сложилось такое впечатление, что вообще работники скорой очень творческие люди, отдыхают творчески.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, у нас очень много людей писали и пишут песни, и про скорую, и не про скорую. У нас был Вадим Голованов. К сожалению, он умер. У него гигантское количество песен про скорую помощь. У нас есть группа «Огни Урфа», которая поёт, в том числе, и песни про скорую помощь, и социальный рок у них есть. У нас есть писатели, которые пишут великолепные книги: Андрей Звонков, Михаил Сидоров, Миша Каневский тоже книжкой занялся. Так что на скорой очень много талантов.
Е. ИВАНЧЕНКО: О чём будет Ваша песня?
Д. БЕЛЯКОВ: Те, кто работают на скорой, её знают. Это будет песня, посвященная врачу стационара, поскольку у нас праздник общий: и у врачей стационара, и у врачей скорой помощи. Она будет под гитару. А вторая песня - это будет большой сюрприз.
Е. ИВАНЧЕНКО: Но это уже будет в конце.
Е. ИВАНЧЕНКО: Дмитрий Беляков, фельдшер скорой помощи.
(Звучит песня)
Е. ИВАНЧЕНКО: Спасибо. Вообще популярны Ваши песни в среде?
Д. БЕЛЯКОВ: Судя по интернету, наверное, скачивает кто-то.
Е. ИВАНЧЕНКО: И помогает это отдохнуть?
Д. БЕЛЯКОВ: Да. Это, в общем-то, отдушина. Ну, у нас много других способов отвлечься: кто-то ходит в походы. Мы с ребятами с металлоискателями иногда баловались. Сейчас, к сожалению, это немножко сложнее стало. Есть люди, которые дайвингом занимаются и просто туризмом, катаются по городам и весям, если деньги позволяют.
У нас другой народ, это другая нация, можно сказать.
Е. ИВАНЧЕНКО: В песне было очень много интересных историй, моментов. Мне запомнилось, что других специальностей врачи вас не понимают и не поймут.
Д. БЕЛЯКОВ: Понимают, но не полностью. Есть люди, которые прошли скорую помощь и потом стали специалистами.
Е. ИВАНЧЕНКО: Тогда они, может быть, понимают, но всё равно это уже как прошлая страница, и, наверное, больше они привержены тому, что делают в данный момент.
Д. БЕЛЯКОВ: Может, но всё равно они медики.
Е. ИВАНЧЕНКО: А есть какое-то недопонимание между врачами скорой и теми людьми, к которым скорая привозит пациентов. Есть такое, что «опять привезли!», «не везите нам больше!». Я слышала, что такое тоже есть.
Д. БЕЛЯКОВ: У них тоже работа нервная.
Е. ИВАНЧЕНКО: Устают они.
Д. БЕЛЯКОВ: Если к ним в течение всего вечера привозят только битых пьяных, которые спали в лужах, конечно, они тоже ругаются, а что делать?
Е. ИВАНЧЕНКО: Они говорят такое: «Не везите нам вот этих, привезите кого-нибудь нормального». Наверняка же?
Д. БЕЛЯКОВ: Говорят, конечно.
Е. ИВАНЧЕНКО: В шутку, потому что как-то раз мне тоже пришлось вызвать скорую из-за того, что болел живот, непонятно что, и в итоге не понятно было и потом, когда в клинику приехали, что произошло. Приехал очень молодой фельдшер, а может быть, и врач, весь в татуировках. Правильно я понимаю, врач выезжает и фельдшер вместе с ним?
Д. БЕЛЯКОВ: Может быть один врач, может быть один фельдшер.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ну, скорее всего, он был фельдшером, потому что он молодой, только-только после института, весь в татуировках. И говорит: «Вообще я на квартиры не езжу, я обычно езжу на ДТП, мне нравится это всё. Но некого было посылать, вот я приехал». И говорит: «Вообще бы, наверное, если б Вы были бабушкой, то я бы Вас и не послал в стационар». Но, на всякий случай, так как он тоже молод, говорит: «Надо бы».
Д. БЕЛЯКОВ: Знаете, о скорой помощи нужно судить не по тому, что они говорят, а по тому, что они сделали. Если же после того, как уехала скорая помощь, Вам стало лучше, или не стало хуже, или Вас госпитализировали. А говорить можно всё, что угодно.
Е. ИВАНЧЕНКО: Нет, я к тому, что мы поехали в одну из больниц, и он мне как раз и сказал, что сейчас начнут говорить: «Вот, опять привезли».
Д. БЕЛЯКОВ: Потому что бывают моменты, когда в одном кабинете старшего врача сидят две бригады. Одна бригада пишет объяснительную по жалобе, почему бригада приехала и улыбалась, а вторая пишет рядом, почему бригада приехала и была грустная.
Е. ИВАНЧЕНКО: Понятно. Вас поздравляют с праздником по номеру прямого эфира.
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо за поздравления! Всех также опять с праздником!
Е. ИВАНЧЕНКО: Да, поздравляют с приближающимся, завтра же день медика?
Д. БЕЛЯКОВ: Завтра.
Е. ИВАНЧЕНКО: Давайте примем звонок. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Меня зовут Илья. Я работаю спасателем в Москве. И часто встречаемся с врачами скорой помощи. Хочу сказать им большое спасибо, очень профессионально работают. Просто благодарность. Все ругают скорые, ещё что-то, но они зачастую даже больше работают, чем мы. То есть на ДТП встречаемся, и тоже на квартиры заезжаем, помогаем им с транспортировкой в скорую помощь.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, я сколько раз вызывал МЧС, чтобы оттранспортировать.
Е. ИВАНЧЕНКО: Спасибо!
Д. БЕЛЯКОВ: Вам спасибо за помощь!
Е. ИВАНЧЕНКО: Спасибо большое! Ещё звонки, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Анна, Москва. Вы знаете, даже у вас на радио обсуждался вопрос, что якобы скорая помощь будет платной, то есть скорую помощь отдадут в частные компании.
Е. ИВАНЧЕНКО: Вот, я не успела задать, а Вы задали, спасибо, Анна!
СЛУШАТЕЛЬ: А Вашего гостя поздравляем. И всех их благодарим!
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо! Вы немножко спутали: скорую помощь не собирались отдавать в частные руки, собирались машины, на которых выезжала скорая помощь, перевести в частное финансирование.
Е. ИВАНЧЕНКО: Но были же слухи, что ограничат количество вызовов, не больше четырёх в день.
Д. БЕЛЯКОВ: Вы знаете, как обыватель я могу сказать, что это, конечно, было бы плохо. Как сотрудник скорой помощи я уже начинаю думать, что надо вводить какие-то санкции для тех, кто вызывает скорую каждый день и не по одному разу, для тех же самых алкоголиков, которые валяются по улице и тратят силы и здоровье сотрудников скорой помощи, что их каждый раз вывозят. Надо вводить санкции, не платную скорую. Допустим, привёз пьяного, его там врач осмотрел. И, если всё хорошо, выпустите вы его со штрафом в 5000 рублей за нахождение в культурном месте в неприличном виде. Хотя бы так. Надо, чтобы люди, въезжающие в Россию, имели полис медицинский. А то у нас въезжают, я уже говорил.
Е. ИВАНЧЕНКО: А вообще какое количество ложных вызовов?
Д. БЕЛЯКОВ: Непрофильных.
Е. ИВАНЧЕНКО: Хорошо, непрофильных вызовов - это какой процент?
Д. БЕЛЯКОВ: 80%
Е. ИВАНЧЕНКО: 80%?! Да Вы что?! И получается, из-за этих вызовов, действительно, скорая не приезжает к тем людям, к которым нужно.
Д. БЕЛЯКОВ: Да.
Е. ИВАНЧЕНКО: Вы предлагаете штрафовать этих людей. Не платно, а просто конкретно, если он вызывает каждый день.
Д. БЕЛЯКОВ: Но надо хотя бы с чего-то начать.
Е. ИВАНЧЕНКО: А что делать с бабушками, дедушками, которым хочется пообщаться? Таких же тоже много?
Д. БЕЛЯКОВ: Много. Бабушки, дедушки - это отдельная песня, отдельная тема. И мне иногда кажется, что у бабушек и дедушек, которые вызывают скорую помощь, просто нет детей.
Е. ИВАНЧЕНКО: Скорее всего, или есть эти дети, но они не уделяют никакого внимания.
Д. БЕЛЯКОВ: Но квартира уже на кого-то подписана. Совершенно верно. У нас нет этой культуры, что стариков надо содержать, что за стариками надо ухаживать.
Е. ИВАНЧЕНКО: Но тут и бригада скорой помощи, наверное, с пониманием с каким-то, может быть, чай выпьют и что-то такое.
Д. БЕЛЯКОВ: Нет, чай никто не пьёт.
Е. ИВАНЧЕНКО: Нельзя?
Д. БЕЛЯКОВ: Не то, что нельзя. Чай никто не пьёт, потому что работа, потому что опять пострадают другие вызовы. К бабушке, которая вызывает скорую по два раза в день, мы относимся с пониманием, но это тоже как-то наши силы уменьшает.
Е. ИВАНЧЕНКО: У нас телефонная линия разрывается. Давайте ещё пару звонков. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Александр, Балашиха. Я не вопрос хочу задать, а хочу огромное спасибо сказать персоналу, врачам Центральной городской больницы города Балашихи. Дело в том, что в декабре, во втором хирургическом отделении лежал, мне зашивали грыжу. Очень квалифицированные специалисты, очень хороший персонал, добродушные.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, у нас хорошая больничка.
Е. ИВАНЧЕНКО: Надеемся, что услышали. Если не услышали, то Дмитрий Беляков.
Д. БЕЛЯКОВ: Услышали, я предупредил, чтобы все слушали.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё звонок. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Валерий, Подмосковье. С наступающим праздником!
Д. БЕЛЯКОВ: Вас тоже, спасибо!
СЛУШАТЕЛЬ: Я так понимаю, что вы пригласили профессионала, очень хорошего, очень внимательного человека.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, которого увольняют из Москвы каждый год.
Е. ИВАНЧЕНКО: Но возвращают, видимо, потом.
Д. БЕЛЯКОВ: Будем надеяться.
СЛУШАТЕЛЬ: Но хотелось бы небольшую ложку дёгтя.
Д. БЕЛЯКОВ: Прям в праздник.
Е. ИВАНЧЕНКО: Накануне можно, давайте.
СЛУШАТЕЛЬ: Подскажите, пожалуйста, когда человек приходит к вам, вы вызвали, из скорой помощи позвонили, должен ли он иметь с собой бахилы, мыть руки? Или я готов предоставить, чтобы он не сразу проходил.
Д. БЕЛЯКОВ: Скажите, пожалуйста, Вам дороже здоровье человека, которому вызвали экстренную службу или бахилы? Одеть бахилы - это минимум 10 секунд каждая, а 20 секунд клинической смерти - это может принести непоправимый вред человеку, который сейчас находится в состоянии клинической смерти. Знаете, как у нас говорят: «Если Вас интересуют бахилы, то Вам не нужна скорая помощь, Вам нужен участковый врач или неотложка» для того, чтобы помыть руки.
СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос в том, что у меня маленький ребёнок. Люди заходят, не моют руки, не одевают бахилы, прямо в грязных ботинках зимой. Вам бы это понравилось?
Д. БЕЛЯКОВ: Скажите, пожалуйста, а по какому поводу Вы вызывали экстренную службу «03»?
СЛУШАТЕЛЬ: У ребёнка была температура, которую я не мог сбить.
Д. БЕЛЯКОВ: А сколько дней?
СЛУШАТЕЛЬ: Наверное, второй день.
Д. БЕЛЯКОВ: А Вы к врачу обращались?
СЛУШАТЕЛЬ: Я не мог его отвезти.
Д. БЕЛЯКОВ: Вот видите, вы не обращаетесь к врачу, доводите ребёнка до состояния, когда ему нужна экстренная помощь. И потом ещё, когда приезжает экстренная помощь, просите врача одеть бахилы. Не логично. Поэтому если ребёнок заболел, вызывайте участкового врача. А если вызвали экстренную службу, подготовьте, пожалуйста, дорогу к больному, поставьте туда стульчик. А на счёт помыть руки, у нас есть специальные перчатки, которыми мы воспользуемся, если нужно будет осмотреть вашего ребёнка.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ну тут такой вопрос: или время, или эти все вещи.
Д. БЕЛЯКОВ: Как у нас говорят: «Если Вам нужны бахилы, Вам не нужна экстренная служба, Вам нужен просто врач».
Е. ИВАНЧЕНКО: Знаете, у меня дома тоже ковролин везде. И как-то приезжала скорая, и было настолько экстренно, что даже вопрос этот не возник. Понятно, что, если что-то не очень сложное потом оказывается, то потом думаешь.
Д. БЕЛЯКОВ: Понимаете, чтобы узнать, что с ребёнком всё в порядке, что это не очень сложный вызов, я должен его увидеть. Чтобы его увидеть, я должен к нему пройти.
Е. ИВАНЧЕНКО: И как можно быстрее это сделать.
Д. БЕЛЯКОВ: А потом вернуться одеть бахилы?
Е. ИВАНЧЕНКО: Поняли Вас.
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо за вопрос!
Е. ИВАНЧЕНКО: Вопрос от Евгении: «Для беременных есть ли отдельный телефон скорой помощи? Или можно тоже звонить 103?»
Д. БЕЛЯКОВ: 103.
Е. ИВАНЧЕНКО: И вот ещё часто задаваемый вопрос: «Может ли человек решить, в какую больницу он поедет?».
Д. БЕЛЯКОВ: Нет.
Е. ИВАНЧЕНКО: По какому принципу принимается это решение?
Д. БЕЛЯКОВ: Это зависит от территориальности - если больному нужно, если он подлежит госпитализации, значит, его нужно побыстрее доставить.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ближе, соответственно.
Д. БЕЛЯКОВ: Ближе, согласны?
Е. ИВАНЧЕНКО: Да.
Д. БЕЛЯКОВ: В зависимости от того, какая ближайшая больница открыта. Бывает, что открыты две, тогда в Москве, например, запрашивается по электронной системе. Иногда высвечивается две больницы. Можно у больного спросить: «Поедете в эту или в эту? Повезти в какую?». А так, нет. Это всё принимает решение либо диспетчер, либо автоматическая служба.
Е. ИВАНЧЕНКО: Я ещё слышала, что беременные иногда делают так: поближе к больнице становятся и звонят от неё.
Д. БЕЛЯКОВ: Вы знаете, что они только не делают, и не только беременные.
Е. ИВАНЧЕНКО: Есть такие способы?
Д. БЕЛЯКОВ: Я Вас умоляю.
Е. ИВАНЧЕНКО: Наши люди изобретательны. Здравствуйте! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Дмитрий, от всей души поздравляю с наступающим нашим праздником!
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо! И Вас также. Если с «нашим», то и Вас тоже!
СЛУШАТЕЛЬ: Да, 26-я подстанция всё та же.
Д. БЕЛЯКОВ: Да, ребят, спасибо!
СЛУШАТЕЛЬ: Дмитрий, а по поводу, что предыдущий звонящий сказал, я бы хотел ответить извечным русским выражением: «Вам шашечки или ехать?», то есть оказывать помощь или?
Д. БЕЛЯКОВ: Согласен с Вами на 100%. Ещё бы объяснить это руководителям здравоохранения, и было бы вообще замечательно.
Е. ИВАНЧЕНКО: Спасибо! Кстати, вот тоже сообщения приходят: «Вызвал врача ребёнку, осмотрел, не разувался. Но главное, что прошёл осмотр, что всё хорошо. И спасибо, что вы есть!»
Д. БЕЛЯКОВ: Совершенно справедливо! Стелите газеты, заворачивайте ковролин. Для нас время - это главное. Да и для вашего больного тоже.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё звонок, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Вадим, Подмосковье. Я Вас поздравляю! И сочувствую вообще героической работе. Я пару раз получал травмы на работе. Но, знаете, из последних сил полз как Мересьев на сантравмпункт и никого не беспокоил. Я хочу другой вопрос задать. Об ответственности, конечно, пациентов - это уже сказали. А я, может, не дослушал. О безопасности вашей очень сильно беспокоюсь, иногда вы в такие адские гнёзда выезжаете.
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо за вопрос. Дума, к сожалению, прокатила вопрос о нашей безопасности, приравняв нас к сантехникам и службе газа. Соответственно, как мы были бесправны и беззащитны, так и остались.
Е. ИВАНЧЕНКО: А хотели к служителям правопорядка чтобы?
Д. БЕЛЯКОВ: Они не хотели, мы хотели. Нас пытались вооружить и ещё что-то. Но я думаю, что если будет закон, по которому поднявший руку на врача, получит лет 5-8, то у нас будет гораздо меньше проблем с теми, кто нападает на скорую помощь. А такие нападения есть.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть начать нужно с наказания за применение силы.
Д. БЕЛЯКОВ: Самое главное - с неотвратимости наказания.
Е. ИВАНЧЕНКО: Вопрос в доказательстве тогда? То есть бригада скорой помощи - причастные люди.
Д. БЕЛЯКОВ: Это уже технически.
Е. ИВАНЧЕНКО: Нужно продумывать это нашим депутатам.
Д. БЕЛЯКОВ: Да.
Е. ИВАНЧЕНКО: А носить оружие, на Ваш взгляд?
Д. БЕЛЯКОВ: Знаете, я вешу 90 кг, 1,87 м рост, я бывший десантник. Я ещё смогу что-то сделать на вызове, когда на меня полезут. А если это девочка, извините, 1,53 м с кепкой, которая тащит ещё с собой ящик и кардиограф, что она сделает? У неё отнимут этот пистолет, и ей же по голове им настучат. А могут ещё и выстрелить.
Е. ИВАНЧЕНКО: А Вам приходилось применять силу?
Д. БЕЛЯКОВ: Приходилось, но это не в эфире.
Е. ИВАНЧЕНКО: То есть вообще получается, что бригада скорой помощи должна быть готова ко всему.
Д. БЕЛЯКОВ: Бригада скорой помощи работает на чужой территории, в отличие от всех других специальностей. Мы приезжаем в чужую квартиру. Если человек пришёл в поликлинику, врач там защищён своими стенами: «мой дом - моя крепость». А здесь человек чувствует себя уверенно на своей территории. Многие, особенно родственники, не тяжёлых, опять же, больных, могут позволить себе всё, что угодно, нахамить. Опять же, если бы вы хоть раз послушали те выражения, которыми вызывают скорую помощь, вы бы пришли в тихий ужас.
Е. ИВАНЧЕНКО: Это у диспетчеров?
Д. БЕЛЯКОВ: Да, у диспетчеров. И я сочувствую нашим диспетчерам. И тоже, кстати, поздравляю их с праздником. Они выслушивают такое, что мама, не горюй!
Е. ИВАНЧЕНКО: Спрашивают по смс: «Правда ли, что скорая теперь платная?». Мы уже говорили об этом. Нет, и слава богу! Не нужно нам это.
Д. БЕЛЯКОВ: Или слава богу, или к сожалению, не могу сказать точно. Я считаю, что медицинское обслуживание и медицина должна быть государственная. Частники имеют право на жизнь, никто не возбраняет. Экстренная служба должна быть бесплатной, но она должна чётко работать. И штрафы за ложные вызовы должны быть настолько ощутимыми.
Е. ИВАНЧЕНКО: Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Андрей, Москва. В свои 18 лет у меня была мечта устроиться в скорую помощь водителем.
Д. БЕЛЯКОВ: Сочувствую.
СЛУШАТЕЛЬ: Но когда я пришёл устраиваться, мне сказали, что у Вас нет водительского опыта и вообще, в принципе, какого-то образования. Прямо там моя мечта ушла. Мне 25, и, к сожалению, я не работаю. Я смотрю на водителей этих профессий и завидую.
Д. БЕЛЯКОВ: Понятно, попробуйте устроиться в другой район, не в Москве, куда-нибудь в другой регион.
СЛУШАТЕЛЬ: Это было не один раз. И ото всех я слышал, что у Вас нет водительского опыта. А как я буду работать водителем, если у меня нет опыта?
Д. БЕЛЯКОВ: Вы знаете, при советской власти, я сам просто об этом специально узнавал, чтобы работать водителем на скорой помощи, нужно было иметь второй или третий класс, три года работы в такси и две категории. Вот только таких водителей брали на скорую. По каким критериям берут сейчас, я не знаю, честно.
Е. ИВАНЧЕНКО: Может быть, это и правильно, потому что тоже экстремальные ситуации каждый день. Нужно где-то ехать по разграничительной полосе, где-то, наверняка, на встречную можно выезжать.
Д. БЕЛЯКОВ: Ещё со школьной скамьи преподавали, в том числе, кстати, и пешеходам, что, если едет машина скорой помощи, с мигалками, с сиреной, даже на пешеходном переходе все останавливались, чтобы её пропустить. Сейчас мы едем по городу, и люди совершенно со спокойными лицами переходят дорогу перед скорой, знают, что они на перекрёстке и что всем будет «а-та-та», если они попадут под колёса.
Е. ИВАНЧЕНКО: Хотела поднять и этот вопрос, но времени катастрофически не хватает. Поэтому надеюсь, что Вы придёте к нам ещё, отдельно обсудим большой блок того, как доезжает скорая до пациентов.
Д. БЕЛЯКОВ: Ну что, теперь сюрприз, да?
Е. ИВАНЧЕНКО: Да, как поздравляют вас ваши руководители?
Д. БЕЛЯКОВ: У кого-то нашлись средства выплатить премию, у кого-то нашлись слова для доброго слова и письма, у кого-то ничего не нашлось. Но будем надеяться, что они вспомнят, и завтра на станциях скорой помощи в Москве, в регионах главные врачи повесят хотя бы благодарственные письма со «Спасибо», что люди работают за такие деньги на такой работе. Очень надеюсь. Всё-таки они должны.
Е. ИВАНЧЕНКО: Ну и поздравление тогда от Вас тем, кто нас слушает.
Д. БЕЛЯКОВ: Всем, всем, кто нас слушает, всем, кого я знаю, кто меня знает и незнакомым: всех с праздником! Обещанный сюрприз - песня, которую вы уже все давно знаете, «Она работает на скорой врачом» была записана на студии «Friday records», огромное спасибо ребятам! Евгению - персонально спасибо за то, что он ночами мучился, сводил всю музыку. И эта песня сейчас прозвучит в эфире в той обработке, в которой вы не слышали. Тихий девичий голос - как всегда, это моя дочка. Ребят, слушаем, спасибо! Всё было сделано для вас, чтобы всем понравилось. Надеюсь, всем понравится.
Е. ИВАНЧЕНКО: У нас в гостях был Дмитрий Беляков. Спасибо за интересную беседу! Приходите к нам ещё. И ещё раз Вас поздравляю с праздником!
Д. БЕЛЯКОВ: Спасибо!

С корая помощь в России используется не по своему прямому назначению. Например, температура 37,3, боль в ухе — все это поводы к вызову скорой. Люди ленятся, а некоторым, простите, западло сходить в поликлинику, получить лечение, наблюдаться у врача, но вот в 3 часа ночи по прошествии пяти дней болезни надо обязательно позвонить в скорую. Диспетчеры по устному приказу Минздрава не могут отказать никому. Зачесалась пятка у человека, он позвонил в скорую, ему говорят: «Ну чешется, так почешите!» А он грозится жалобу накатать, потому что платит налоги и имеет на это право — вот и едет бригада.

В России потребительское отношение к медикам. Если раньше служба скорой была экстренной, то теперь это сфера обслуживания, только без чаевых. Минздрав относится к своим сотрудникам как к быдлу и разрешает так же относиться и обывателям. Потом эти 90%, чьи вызовы необоснованны, жалуются и возмущаются, а те 10% пациентов, которым помощь реально нужна, ее не дожидаются: нет свободных бригад, все лечат сопли.

Крайними в этой ситуации всегда остается бригада либо диспетчер. У нас всегда есть до чего докопаться. Люди не научены, в каких ситуациях звонить в 103, 101 или 112. Служба 112 — вообще отдельная тема. С ее появлением все пошло наперекосяк. Бывают случаи, когда человек звонит на 103 в скорую, говорит, что у него температура 37. Адекватный диспетчер отправляет его в поликлинику. Человек обижается и набирает 112. Этот вызов все равно попадает на скорую, а по 112 скорая помощь всегда обязана ехать на вызов.

90% пациентов, чьи вызовы необоснованны, жалуются и возмущаются, а те 10%, кому помощь реально нужна, ее не дожидаются: нет свободных бригад, все лечат сопли

Еще одна проблема — нехватка персонала. Даже в Москве от 30 до 60% процентов бригад в день выезжают работать в неполном составе. Работники скорой по всей России работают на износ на полторы-две ставки. Люди бегут от непосильного труда. Бегут даже иногородние, которые приехали в Москву за деньгами.

В Москве в 2003-2004 году во главу скорой поставили менеджеров, которые вообще не имели отношения к скорой, ни разу на вызов не выезжали. Менеджеров заботят не больные — они ими прикрываются как живым щитом. Их заботит экономия и распределение средств. И проще всего это делать за счет медиков, которые никуда не денутся. А тут еще и система ОМС — полный абзац. Если мы выезжаем на улицу к бездомному с инфарктом, спасаем его, этот вызов скорой не оплачивается по системе ОМС. Деньги вычитаются из общей суммы, которая идет на содержание скорой, потому что у бездомного нет полиса. Аналогичная ситуация, когда мы приехали на вызов просто к пьяному, который на лавочке спит: если мы ставим диагноз «алкогольное опьянение», вызов не оплачивается. Считается, что помощь человеку не оказана, хотя мы его осмотрели, померили давление, сахар, поставили диагноз.

Еще с советских времен норматив доезда скорой до пациента — не более 20 минут, но на экстренные вызовы скорая летит как подорванная и приезжает за 3-5 минут. Существует негласное распоряжение Минздрава, что на вызове нужно находиться не больше 20 минут, а если больше — тут все зависит от адекватности руководства, у нас наказать можно и за это. Этим Москва очень славится. Вы подумайте, какая экономия, если врачу недоплатить денег, когда человек вызвал скорую не по делу. С пациентом никто связываться не будет, а медик — вот он, под рукой, можно с него денег снять, он никуда не денется, работает на положении крепостного.